Каждой ведьме по домовому, или Как найти счастье. Жанна Ромашкова

зубами и с приличным животом. Он был одет в малиновый пиджак, а на его груди висела золотая цепь, толщиной с собачью, на которой злых кобелей держат. Барон важно восседал в коляске, застеленной роскошным ковром и запряженной двумя великолепными жеребцами. К коляске то и дело подбегали цыганки и цыганята, скидывали добычу под ноги барону и уносились обратно.

      «Как же мне подобраться к нему?» — задумалась Ведьма. Она открыла шкаф и просияла. Среди прочего, в шкафу оказался и наряд цыганки. Ведьма переоделась и пошла на дело. Цыганки на нее внимания не обращали, и вскоре она нашла закоулочек, где цыганский барон свил гнездо. Опустив лицо вниз, она подошла к коляске.

      — Что стоишь? — рявкнул барон. — Без добычи пришла? А ты вообще кто такая? Из другого табора?

      Ведьма подняла голову.

      — Ведьма я.

      — У нас все бабы ведьмы, — презрительно скривился барон.

      — А я не простая, я таможенная.

      Ведьма выхватила из глубины своих юбок кусок веревки, бросила в барона и быстро проговорила заклинание. Веревка упала на руки цыгана и крепко связала их. Далее, так же стремительно, Ведьма дунула в сторону коней и что-то прошептала. Кони окаменели. Цыган остолбенел. Прибежали стражники и живо отволокли барона в холодную. Стая разъяренных цыганок с криками и руганью окружали Ведьму. Тянули руки, сверкали глазами. От цветастых юбок рябило в глазах.

      Но это было не страшно для профессиональной ведьмы. Она щелкнула пальцами, притопнула ногами в особом ритме, свистнула — и всю толпу как ветром сдуло. Только кони так и стояли, как мраморные статуи. И столько страдания было в их глазах, что Ведьма не выдержала и расколдовала их. Потом она участвовала в допросе цыганского барона. Тот мотал головой, клялся, что больше его табор и на пушечный выстрел не приблизится к ярмарке. Страстно смотрел на Ведьму и приглашал переехать к нему в табор на ее условиях. Предлагал все золото мира и себя в придачу.

      Домой Ведьма вернулась в полном изнеможении. Столько колдовать в один день ей еще не приходилось. Жить не хотелось. Какое счастье, что есть Кузенька. Он как учуял, что хозяйке совсем хреново. Истопил баньку. Наготовил всяких вкусностей. Но в дом не пустил.

      — Хозяйка, ты посмотри, на тебе проклятий и сглазов столько висит, как фонариков на новогодней елке. И на болезни, и на смерть. Где нахваталась?

      — А, это цыганские. Сейчас смою. Ты мне принеси сумку мою с травами.

      В бане она первым делом заварила особый состав для чистки души, кармы и тела. Что-то выпила, чем-то облилась. Добавила к березовому венику полыни и пижмы. И от души нахлестала себя вдоль и поперек. Хорошо-то как!

      Ведьма ела и ела. Много и вкусно. Сначала куриный бульончик с гренками, потом отбивную под соусом из черной смородины, потом домашние колбаски с тушеной капустой, закусывала соленым огурчиком и маринованным помидорчиком. И между делом рассказывала домовому о событиях прошедшего дня.

      — Да, — сказал Кузя, — заходил тут один морячок. На постой просился. Сказал, что ты не против.

      — Что? Вот гад какой. Надеюсь, ты ему объяснил