Позднорожденные. Том 4. Екатерина Шельм

венцом. По-хорошему, он должен был сделать заказ, и мастер выполнил бы его через пару лет. Что такое два года для эльфа, если делают венец для госпожи сердца.

      Но Линар не мог ждать! Он заявил, что венец нужен ему немедленно. София гневалась на него, он по незнанию назвал ее ханти! Он не мог ждать ни минуты, должен был немедленно доказать, что его чувства истинные, что он относится к ней, как к почтенной деве. И раз уж он позволил себе ее поцеловать (неслыханно позорное поведение для эльфа, который испытывает симпатию к деве) единственный жест который мог бы загаладить такую вину – дарение венца.

      Мастер опешил от такого напора, и Линар снова почувствовал себя неправильным эльфом. Никто не стал бы вести себя так. Никто из его народа.

      Он бы не смог купить венец. Такие украшения делались только на заказ. Никто не стал бы дарить госпоже сердца венец, сделанный не пойми для кого и не пойми когда.

      Мастер ушел в кладовую и принес шкатулку. В ней на синем бархате лежал изумительный золотой венец с листьями, покрытыми цветной эмалью и ягодами из драгоценных камней. От красоты у Линара дух захватило. Это было сокровище, сделанное с большим искусством любовью.

      – Сегодня я могу предложить тебе лишь это, Шахране. – сказал мастер.

      – Чей он?

      – Я делал это для моей дочери. Думал, однажды отдам ее избраннику.

      Линар смущенно промолчал. В их кругу было нормальным, что все знали друг о друге все, ведь жизни текли рядом, а эльфы ничего не забывали. Но он был позднорожденным и еще не успел узнать всех эльфов Сиршаллена. Он не знал, что случилось с дочерью мастера, а спросить стеснялся. Еще раз показать себя несведущим юнцом. К счастью, эльф пояснил сам:

      – Она покинула мир, когда люди травили приграничные селения газами. Венец так и не был подарен и не принес счастья.

      – Да пребудет ее душа в спокойствии лесов, – сказал Линар то, что было положено говорить об ушедших. И снова почувствовал стыд – он задумал отравить людей и спокойствие лесов будет нарушено. Снова из-за него. Снова он был не таким, как следовало. Всегда. Во всем.

      – Я не знал какая судьба ему уготована, но по всему выходило – пролежать всю вечность в бархатном ложе. Но вот ты пришел и тебе нужен венец. Срочно. – передразнил он взволнованные слова Линара с легкой насмешкой. Линар даже покраснел, настолько он вел себя неподобающе по эльфийской мере. – Возьми его и желаю, чтобы он был принят. Я делал его с большой любовью.

      И венец был принят. А толку?

      Линар тряхнул головой. И что он вспоминает это? Его госпоже этот венец счастья тоже не принес.

      Он чуть не поскользнулся на тротуаре и даже чертыхнулся, почти как человек. Все он делал почти как человек – импульсивно и торопливо. Скверный из него эльф, по всем параметрам скверный, так не безумие ли поддаться эльфийскому чутью и идти разговаривать с консулом?

      И не безумие ли вместо того чтобы зорко глядеть по сторонам вспоминать проклятый венец, который он сам же в минуту отчаяния и гнева разломил пополам?

      Линар