Кто ты, Иуда?. Мария Владимировна Цура

проигнорировал его вопрос и завопил, размахивая руками и стараясь ухватить прокурора за ногу:

      – Я хочу сделать заявление! Меня избил председатель Подольский! Он хотел завладеть моим имуществом и требовал отдать ему урожай целиком!

      Все трое в изумлении переглянулись, возникла небольшая пауза, затем фельдшер поднялась с места и принялась откупоривать какие-то ампулы, а Нечупуренко сказал:

      – Помилуйте, товарищ Лим! Вы же упали с лестницы! Я вызвал врача, Наталья Федоровна объяснила, что на мягкое вас укладывать нельзя, но и не оставлять же в коридоре! Так вы и оказались здесь.

      – Вранье! – застучал ногами по полу кореец, – Бред, чушь! Ты с ним заодно! Он лжет, товарищ прокурор!

      – Стыдитесь, – с укоризной ответил служитель Фемиды. – Половина конторы имела удовольствие наблюдать ваш полет, и я в том числе. Неужели не помните, что мы с вами поздоровались за пару секунд до досадного происшествия?

      Лим захлопал глазами. Голова у него пошла кругом и в прямом, и в переносном смысле. Он прекрасно помнил разговор с Подольским и удар, но вот перед ним трое разных людей, и все готовы поклясться, что видели, как он сверзился со ступенек. Конечно, Нечупуренко и Наталья Федоровна могли соврать, но прокурор совсем не заангажирован: он не дружит с председателем и живет в другом селе…

      – Давайте руку, – прервала его размышления фельдшер, угрожающе нацелив в плечо шприц с лекарством. Чхун поморщился: он с детства боялся уколов, но в силу возраста старался это скрывать.

      – Может, не надо? – робко спросил он.