Белая нить. Алена Никитина

разогнул спину. Воззрился на них сверху-вниз и выдохнул дымное облако.

      – Улетай! – выдали губы Олеандра, пока рассудок перебирал всевозможные пути отхода.

      Он пятился, отталкивая Эсфирь.

      – Но… – заикнулась она.

      – Без «но»!

      Клыкастый череп заклацал, выдувая смог. Вспыхнули и затанцевали на когтях хина чёрные витки колдовства.

      – Сюда! – Олеандр утянул Эсфирь за булыжник, и в тот же миг над ними просвистел сгусток тьмы.

      Раздумья отнимали время, которое и без того не любило, когда его растягивают. Поэтому Олеандр воззвал к чарам, и тепло расползлось по жилам, ощерило листву на предплечьях. Он выбежал к зверю. В повороте ускользнул от сгустка мрака. Напружинился, готовый обороняться.

      Хин вдруг понесся на него, дымясь, как выпавшая из костра головешка.

      Завитки чар стекли с пальцев Олеандра и впитались в траву, оживили сорняки. Он хотел опутать копыта зверя. Но раньше, чем до этого дошло, отвлёкся на выпрыгнувшую из-за булыжника Эсфирь. Растерялся, не ведая, то ли ему девчонку защищать, то ли с хином бодаться.

      Растерялся и поплатился за промедление – когтистая лапа мелькнула перед взором, полоснула по шее. Боль разрядом прошила тело. Кровь хлынула за шиворот, алыми пятнами вспухла на рукаве туники.

      – Прекращай! – прозвенел девичий голос в мире, расплывшемся кляксами. – Хватит драться!

      Сейчас! Олеандр воззвал к сорнякам. Вняв немому приказу, они удлинились и опутали копыта зверя. Хин глухо зарычал. Дернулся вперёд. Но путы держали крепко. И он рухнул мордой на траву и потерял возможность шевелиться, повязанный от рогов до копыт молниеносно выросшими растениями. Сейчас он напоминал сплетенный из стеблей и листьев холмик, сквозь узкие просветы из которого сочился дым.

      – Всё, – Олеандр выпустил воздух из легких и посмотрел на Эсфирь. – Ты жива там?

      – Вы… вы… – Неуместная бравада, похоже, аукнулась ей одеревенением. – Вы что наделали?!

      – Совсем ополоумела?! – рявкнул Олеандр в угоду гневу. – Он мог тебя убить!

      Крылатое Недоразумение – иначе и не скажешь – с тоской поглядело на зверя и спросило:

      – Он плохой?

      – Мир не делится на плохих и хороших. – Олеандр тронул порезы на шее. На ладони отпечатались кровавые пятна. – Хины – паразиты. Попросту говоря, травят и поглощают чужое колдовство.

      Эсфирь не нашлась с ответом. Её глаза сновали туда-сюда, точно стремясь обогнать мысли.

      – Я запуталась, – выдала она хрипло, с ноткой беспокойства. И запустила пальцы в кудри. – Не вы меня спасли. Вы юноша. А меня спас не юноша. Цвет очей у вас с ней тоже разнится.

      – С кем с ней?

      – С женщиной. У неё золотые, у вас зелёные. Но… Кажется, с ней еще кто-то был, не вы ведь?

      – Не я, – Олеандр понятия не имел, о чём Эсфирь толкует, но никаких женщин он никуда не сопровождал. – В самом деле! Ты что, не помнишь, с кем встречалась? Ты с головой вообще дружишь?

      – Так я её потеряла!

      – Голову? Заметно.

      – Женщину!

      Беседа