Белая нить. Алена Никитина

Рубин!

      Дело пахло жареным. Поэтому Олеандр, спотыкаясь, ринулся к ближайшему окну и вцепился в подоконник.

      – Все в порядке, Юкка! – прокричал он в приоткрытые створки, силясь придать голосу твердость. Вышло из рук вон плохо – язык одеревенел и едва шевелился. – Я впущу его!

      – Ой! – пискнул Юкка. – Благого утра, наследник. Тогда… Тогда ладно. Прошу прощения.

      – Смекнул, наконец? – с издевкой прошипел Рубин. – Он меня впустит, так что исчезни!

      – Следи за языком, Рубин, – прорычал Олеандр. – Ты с хранителем разговариваешь!

      – Открывай, сын Антуриума! – воскликнул тот. – Некрасиво старых друзей на пороге держать!

      – Мы с вами еще потолкуем. – Тон Юкка понизил, но угроза распознавалась явственно.

      – Топай-топай, – Рубин отмахивался от него, как от жужжащего над ухом насекомого.

      Стоило задвижке отъехать, Рубин скользнул в хижину вместе с пыльцой и ветром. Расстегнул брошь на вороте. И провонявший пылью плащ упал за его спиной, кончик раздвоенного языка выглянул изо рта.

      Олеандр поперхнулся зевком. Ежели ему не изменяла память, что вряд ли, не виделись они с Рубином года полтора, а казалось, лет шесть-семь. Ничего уже не осталось от того нескладного юноши, который вечно горбатился и шаркал. За время кочевания он возмужал и окреп. На костях его наросли мышцы, а свободные рубахи и шаровары сменились на варварское одеяние: безрукавку, перчатки без пальцев и драные на коленках портки, пошитые из лоскутов чёрной кожи.

      Не дракайн возвышался над порогом – феникс. Только темно-рдяных крыльев Рубину и не доставало.

      Крыльев?.. Воспоминания об Эсфирь мелькнули в сознании Олеандра. Нужно её проведать! Он оставил в памяти пометку и взмахнул ладонью. Приятель ответил тем же, раскрывая пальцы веером и переводя взор на стол.

      – Винцо хлещешь? – Губы Рубина искривила улыбка. – Не похоже на тебя. Допёк кто?

      – Фрезия, – Олеандр тяжело вздохнул и взобрался на подоконник, подминая под себя ноги.

      – М-м-м, – протянул приятель. – Ведаешь, на любой свадьбе есть ребятня, которая сидит в тени и набирается. Чую, на твоей свадьбе одним из таких смельчаков буду я. О!.. Еще отец твой!

      – Очень остроумно, – Олеандр прицокнул языком и уставился в окно, ничего толком не видя.

      Мир будто в хороводе кружился. Очертания улочек и деревьев дрожали и смазывались.

      – Ку-ку! – Щелчок пальцев вызволил его из пьяно-сонной ямы. – Присесть-то дозволишь?

      – А?.. Да-да, садись.

      Рубин, чаще нарекаемый среди дриад Змеем, в предвкушении растер ладони. Сумка соскочила с его руки. Он водрузил её на стол и принялся в ней рыться, красуясь рыжиной чешуи на предплечьях.

      – Зачем ты вообще на ней женишься? – поинтересовался Рубин. – Не твоё же, ну! Хоть одну причину озвучь.

      – Она не невинна.

      – Вы?..

      – Ага, – Олеандр сглотнул, чувствуя, как разум снова окутывает дрёма. – Всего разок. Но этого было достаточно, чтобы выжечь на ней клеймо