Жрица Солнца. Дарья Кошевая

окликнула мать.

      – Мне нужно поговорить со жрицей!

      И, пока не остановили, девочка со всех ног бросилась к Ярине. Казалось, жрица удивилась, увидев перед собой запыхавшуюся Олесю, изломила смоляную бровь.

      – Что тебе, девочка?

      Олеся запнулась, наткнувшись на безразличный взгляд, но все-таки выговорила заплетающимся от волнения языком:

      – Я видела богиню Миру и дочь ее, Олию на реке…

      – Такое иногда случается с людьми, если они оказываются на краю гибели, – перебила Ярина.

      – Богини наделили меня волшебным даром! – вскричала Олеся. Женщина хмуро дернула плечом и скривила тонкие губы.

      – Как ты разговариваешь с верховной жрицей! – подошедшая Дубрава схватила дочку за плечо.

      – Но это правда! – Олеся вывернулась из рук матери и снова оказалась перед жрицей.

      – Вызови дождь, – сказала Ярина. Олеся осеклась. Посмотрела на небо – ни облачка.

      – Я…

      – Вызови дождь, – повторила жрица. Девочка беспомощно оглянулась по сторонам, словно ища то, что сможет ей помочь, но встретившись глазами с матерью, потупилась. «Дождь! – мысленно взмолилась Олеся. – Пролейся на землю!» Но ничего не произошло. Тогда Олеся забормотала молитву, которую всей деревней читали на пшеничном поле в месяцы засухи: «Отец небесный Трог, яви милость детям своим!.. Как слезы капают, так души с дождем на землю возвращаются; как слезы на щеках остывают, так земля без дождя высыхает».

      Олеся замолчала, на всякий случай втянув голову в плечи. Но с неба не упало ни капельки. Жрица коротко рассмеялась и пошла прочь со двора. А Олеся осталась стоять, сгорая от бессильного, злого стыда.

      Всю ночь девочка не сомкнула глаз, а утром, увидев Ярину, поднимающуюся на крыльцо, снова бросилась к ней.

      – Возьмите меня в ученицы!

      – У меня уже есть ученица, – был ответ. Как обухом по голове!..

      – Но богиня Мира…

      – Нет в тебе искры богини, я бы почувствовала.

      Лучше б ударила. Олеся задохнулась от горя. Жрица лишь отодвинула девочку в сторону, да как! Не рукой – рукавом, будто брезговала коснуться.

      – Я думала, вы мудрая, – вырвалось у Олеси. Ярина резко повернулась и ухватила девочку за ухо:

      – А ну-ка пойдем!

      И потащила Олесю за собой. Руки у жрицы были сильные – не вырвешься. Олесе оставалось только плакать от обиды и злости. Родители были в горнице. Дубрава пряла, а Стоян, сидя на лавке, чинил упряжь. Увидев жрицу, они вскочили. Ярина, наконец, отпустила девочку и подтолкнула вперед. Дубрава всплеснула руками:

      – Что случилось?

      – Ваша младшая дочь больна рассудком, – зло выговорила Ярина, – И она мешает нашим занятиям с Златой!

      – Больше вы Олесю рядом с собой не увидите, – сказал Стоян, строго поглядев на всхлипывающую девочку.

      – Я на это надеюсь. Иначе перестану заниматься со старшей сестрой!

      Дубрава прижала