Сахарный Кремль. Владимир Сорокин

Молодцы! Эдак стену к Пасхе закончат!

      А сам пальцем Марфушу в бок. Смеется Марфуша, подсмеивается дед в усы седые. Хороший дедушка у Марфуши. Добрый он и разговорчивый. Много, ох, много повидал, много порассказывал внучке о России: и про Смуту Красную, и про Смуту Белую, и про Смуту Серую. И про то, как государев отец, Николай Платонович, Кремль побелить приказал, а мавзолей со смутьяном красным в одночасье снес, и про то, как жгли на площади Красной русские люди паспорта свои заграничные, и про Возрождение Руси, и про героических опричников, врагов внутренних давящих, и про прекрасных детей Государя и Государыни, про волшебные куклы их, и про белого коня Будимира.

      Щекочет дед Марфушу бородой своей:

      – А ну, егоза, спроси свою Умницу, сколько кирпичей в Стене не хватает?

      Спрашивает Марфуша. Отвечает Умница голосом послушным:

      – Для завершения Великой Русской Стены осталось положить 62 876 543 кирпича.

      Подмигивает дед нравоучительно:

      – Вот, внученька, кабы каждый школьник по кирпичику слепил из глины отечественной, тогда бы Государь враз стену закончил, и наступила бы в России счастливая жизнь.

      Знает это Марфуша. Знает, что никак не завершат строительство Стены Великой, что мешают враги внешние и внутренние. Что много еще кирпичиков надобно слепить, чтобы счастье всеобщее пришло. Растет, растет Стена Великая, отгораживает Россию от врагов внешних. А внутренних – опричники государевы на куски рвут. Ведь за Стеною Великой – киберпанки окаянные, которые газ наш незаконно сосут, католики лицемерные, протестанты бессовестные, буддисты безумные, мусульмане злобные и просто безбожники растленные, сатанисты, которые под музыку проклятую на площадях трясутся, наркомы отмороженные, содомиты ненасытные, которые друг другу в темноте попы буравят, оборотни зловещие, которые образ свой, Богом данный, меняют, и плутократы алчные, и виртуалы зловредные, и технотроны беспощадные, и садисты, и фашисты, и мегаонанисты. Про этих мегаонанистов Марфуше подружки рассказывали, что это европейские бесстыдники, которые в подвалах запираются, пьют огненные таблетки и письки себе теребят специальными теребильными машинками. Снились мегаонанисты Марфушеньке уже дважды, ловили ее в подвалах темных, лезли в писю железными крюками электрическими. Страшно…

      – Марфа, сходи за хлебом!

      Ну вот, придется на улицу идти. Неохота, конечно, с утра, да делать нечего. Натянула Марфуша кофту, накинула шубку свою старенькую, из которой уж выросла, сунула ноги в валенки серые, платок пуховый с печки стянула, на голову накинула.

      А бабка ей рубль серебряный сует:

      – Возьмешь белого ковригу да черного четвертинку. Сдачу не забудь.

      – И мне папирос купи, внученька, – подкручивает усы дед.

      – Весь дом и так прокурил… – ворчит бабка, платок на Марфушеньке завязывая.

      А дед веселый бабку – пальцем в бок:

      – Оки-доки, мы в Бангкоке!

      – Вздрагивает бабка, плюется:

      – Штоб тебя… черт старый.

      Обнимает ее дед веселый сзади за плечи худосочные:

      – Не шипи, Змея Тимофеевна! Ужо с пенсии я тебе насыплю.

      – Ты