Счастлива по умолчанию. Янина Логвин

тут Вовка и лестница? – опустила я плечи. – Я же до последнего думала, что у нас с Жориком все серьезно. Что у нас семья будет, дети. Что он повзрослеет и поймет: мама, конечно, хорошо, но у него должна быть своя жизнь! Он ведь хороший и меня любит.

      Папа фыркнул, мама вздохнула, а я тут же хмуро себя поправила, вспомнив телефонный разговор с несостоявшейся свекровью, из которого и узнала, что у бывшего появилась другая:

      – Точнее, любил. Но теперь все! Надоело, хочу начать новую жизнь с чистого листа! Вот прямо сейчас и хочу! Вы правы, давно пора было разрубить этот гордиев узел и признаться, что ничего у нас не выйдет, пока жива Слеза Крокодиловна. Потому и ухожу. Завтра ветер переменится, Жорка снова будет торчать у подъезда, и я, как всегда, не выдержу. А я хочу выдержать, иначе мы так и будем двадцать лет мучить друг друга.

      Шайба пролетела мимо ворот, тайм закончился, и родитель встал с дивана. Подтянул домашние штаны.

      – Наташ…

      – Постой, мать! – папа остановил маму, прижав к себе. – Все правильно наша дочь говорит! – кивнул одобрительно. – Только на этот раз, Наташка, уж если собралась, то так рубани, чтобы отсекло по-серьезному! – он сжал руку в кулак и потряс у лица. – А мы, если этого хорька тонконогого увидим, так и скажем, что ты на Аляску уехала. И нечего нашей дочери голову морочить!

      – Серёж, успокойся! Наташа с Георгием сами во всем разберутся, – деликатно заметила мама, чувствуя, что Феякин старший зажигается.

      – Да беспокоюсь я, Люд! Переживаю! Наташка слишком добрая у нас, вся в меня! Я ее, можно сказать, душой чувствую! Тонкими фибрами, не то, что ты!

      Ой. А вот это папа зря – у мамы тут же развернулись крылья. Точнее, руки уперлись в боки, и вся деликатность исчезла, уйдя на крутом развороте в пике.

      – Что-о?! – она водрузила очки на макушку и хлопнула ресницами. Сдвинула над переносицей брови. – А ты думаешь, Феякин, я не чувствую? Я не переживаю?! Да у меня сердце больше твоего болит на все это смотреть! То сходятся они, то расходятся! То Жорка нашей Наташке супчики варит, глаз с нее не сводит, а то к маме бежит! То есть его ботинки в нашей прихожей, а то уже нет! Не для того я дочь двадцать пять лет воспитывала, чтобы эта мымра Изольда со своим сыном ей голову морочили! Не для того сижу с тобой по полгода на даче, чтобы Наташка свою личную жизнь устроить могла! Ты думаешь, Сережка, у меня фибер нет?!

      – Фибров, Люд.

      – Да одна петрушка! Есть они у меня! И потоньше твоих!

      – Мам, пап, вот не хватало еще и вам поссориться! – я подошла к родителям и чмокнула обоих в щеки. Вернувшись к порогу, поправила шапку и вновь взялась за чемодан. – Да не расстраивайтесь вы! Что будет, то будет, а я пошла!

      – Куда? – задали вопрос родители в унисон, а Лайза еще и сверху подгавкнула.

      Вот недогадливые.

      – Искать свое счастье, конечно!

      – Как всегда, к Машке? – смекнул папа, окликнув вдогонку.

      Я на секунду остановилась и задумалась. Есть у меня закадычная подруга – Маша Малинкина. Чудо-человек, а не