Куплю любовницу для мужа. Евгения Халь

Только учти: спать с тобой не буду. Просто нужно, чтобы ты сыграл роль. Я увеличиваю вдвое твой гонорар психолога. Этого хватит? Или нужно больше?

      – А вот сейчас было обидно, – тихо отвечает он, нервно засовывает руки в карманы и отворачивается к окну. – Мне не нужен дополнительный гонорар. Хватит того, о чем уже договорились. Я вообще-то от всей души. Ты мне очень нравишься. Наверное, потому что у меня в жизни было столько боли, что я увидел тебя и подумал: просто встретились два одиночества. Два человека, у которых внутри все выжжено, всегда понимают друг друга… ладно, неважно. Видимо, я в тебе ошибся. Извини!

      Боли? Значит, этот холеный и на вид очень успешный мужчина, на самом деле, тоже играет роль? Как и я? А в его душе такой же ад? А я-то думала, что он глянцевый и поверхностный. Жгучий стыд заливает мои щеки, все лицо пылает жаром. Кто я вообще такая, чтобы кого-то судить?

      Подхожу к нему, кладу ладонь на его спину. Он внезапно вздрагивает и передергивает плечами. И, несмотря на его крепкую фигуру, сразу становится каким-то трогательным, что ли? Жалость тонкими иголочками покалывает мое сердце.

      – Макс, ты меня прости! Я все неправильно поняла. И вообще я сейчас плохо соображаю. Не хотела я тебя обидеть. Ты просто такой…

      – Какой? – он порывисто оборачивается и хватает меня за обе руки, сжимая запястья. – Какой? Скажи! – настойчиво повторяет он.

      – Успешный, глянцевый, как из Инстаграмма. Такой, как батут. Все, что прилетает, моментально отлетает, вообще тебя не задевая. Мажор, короче.

      – Мажор? – он горько усмехается. – Значит, я очень хороший актер. Потому что именно таким и хочу казаться. Иначе не выжить в этом чертовом городе, понимаешь? Здесь нужно все время изображать радость и успех. Не дай бог показать кому-то свою слабину! Вцепятся зубами в кровоточащую рану и будут радостно ковырять. С наслаждением!

      – Ты прав, Макс!

      – И ты не показывай никому ничего, Настя! А я помогу. Доверься мне!

      – Я постараюсь. Я….

      И в этот момент дверь открывается и в кабинет влетает рыдающая девушка лет двадцати трех-двадцати пяти.

      – Ты не один, Макс? Ой! Извините меня! – она руками размазывает слезы по щекам, пачкая тонкие пальцы потекшей тушью.

      – Тата, что случилось? – Макс бросается к ней, на ходу выхватывая бумажный носовой платок из деревянной подставки на столе. – А ну-ка, вдохни поглубже, вот так, – он втягивает воздух, одновременное подавая ей носовой платок.

      Девушка на миг перестает рыдать. Глядя на него, так же вдыхает прохладный кондиционированный воздух кабинета.

      – Вот умница! – радостно говорит Макс. – А теперь мысленно считаем до пяти, ручки в замок перед собой, как я учил, помнишь? – он соединяет руки перед грудью, – раз, два, пять… глубокий вдох и произносим: – Ооооом!

      – Ооооо… – пытается повторить успокаивающую мантру девушка, и вдруг снова заливается слезами, тоненько подвывая: – ааааааа….

      Макс усаживает ее на стул, бросает на меня быстрый взгляд, и, скорчив кислую гримасу, поднимает глаза к потолку, показывая,