Дрессировщик. Приручение. Ольга Николаева

же мне отвечать не приказывали. – Ой, как много сжатого пружиной возмущения прозвучало… На фоне показного смирения, изображенного лицом… У Игоря просто зазудело все внутри от предвкушения. Таких вот строптивых приручать – одно удовольствие…

      – Молодец. Понятливая. Отвечай на вопрос.

      – Я буду делать то, что вы скажете и тогда, когда скажете. Никаких шагов в сторону. – Фразы прозвучали серо и уныло. Притворяться девчонка умела не хуже, чем сверкать горящими глазами.

      – Договорились. – Он обернулся к сестре. – Пойдем, Свет. Дела еще есть…

      – А можно спросить? – Пришлось поворачиваться обратно. С проскользнувшим в душе любопытством.

      – Можно. Слушаю.

      – Мне вообще на все разрешение нужно получать? По каждой мелочи? – Пока он хмурился недоуменно, девчонка затараторила (откуда только силы взялись?) , – Вы не подумайте, я вам очень-очень сильно благодарна, я не сволочь какая-нибудь бессовестная! Я просто понять хочу, как надо делать, чтобы вы не сердились! Вы на меня не ругайтесь, пожалуйста!

      Умоляющий взгляд, на этот раз, говорил то же самое, что и сухие, потрескавшиеся губы. Хотелось поверить. И Игорь решил, что на этот раз можно. Смягчился немного.

      Подошел ближе, внимательно рассматривая тонкую шею, костлявые плечи, светящие худобой даже сквозь пижаму, длинные, ломкие, несуразные руки…

      – Тебе лет-то сколько?

      – Скоро восемнадцать… – А глаза скакнули в сторону…

      – Еще одно правило: врать не вздумай даже. Я твои мысли читать смогу, если понадобится!

      Она сглотнула, снова потупилась, и кивнула молча, признавая поражение.

      – Так сколько?

      – Шестнадцать… Будет… В январе.

      Трендец. Все гораздо хуже, чем ему казалось вначале…

      Он поймал взгляд Светланы, очень выразительный, напоминающий про упрек в педофилии… Самое поганое, что детей он никогда не любил, ни в каком ракурсе.

      Здравый смысл подсказывал, что затея с этой оборванкой была неудачной, с самого первого момента. С того самого, когда Игорь остановился на заправке… Но азарт! Зудящее чувство, давно уже не испытываемое, нетерпения и предвкушения проснулось и начало потихоньку занимать место в душе. Одно дело – менять привычки, повадки, сознание и поведение взрослого, зрелого человека, уже закостенелого и самоуверенного. И совсем другое – лепить из мягкой глины детской неокрепшей души. Он еще ничего не обдумал, как следует, а ожидаемое удовольствие уже щекотало нервы.

      Но, все же, как некстати ему свалилось на голову это несовершеннолетнее недоразумение! Еще и женского пола. Больное и хилое. Одно утешало – характер в девчонке уже проглядывал недетский. Что угодно его ожидало, но только не скука.

      – Паспорт есть уже? – Понял, что слишком задумался, пауза становилась слишком длинной.

      – Есть.

      – Где он? Давай сюда. – И руку протянул навстречу, ожидая немедленной реакции.

      – Нету…

      – Не понял. Я же сказал – не врать!

      – Я не