Дрессировщик. Приручение. Ольга Николаева

не касается.

      – Что здесь происходит? – Бросил равнодушно. На вопросы, заданные таким тоном, обычные мелкие люди отвечали, не задумываясь. Извечное раболепие, вбитое в голову и душу с малых лет простому люду, безошибочно определяло в нем главного. Игорь знал об этом, неоднократно проверял и, не стесняясь, применял. Конечно, если вообще возникала необходимость разговаривать с такими вот… – Саш, угомонись. – Бросил парню, который все больше кипятился.

      – Да ходит здесь всякая шваль бездомная, ворует, а мы потом расплачивайся! Нарожают их под забором, бросят, а приличные люди с этой мразью возиться должны!!! – Пожилой мужичок в куртке какой-то охранной фирмы, но, отчего-то, в шлепанцах поверх носков, злобно скривился и сплюнул себе под ноги.

      – Это себя ты приличным называешь? – И без того холодный по натуре, голос Игоря опустился еще на десяток градусов.

      – Я на заправках не ворую! – Мужик от злости перешел на фальцет. – Не то, что эти! – Он тряханул за плечо оборванного подростка. Одного.

      – И что он у тебя украл? – Вскользь поинтересовался, пристально рассматривая звереныша. Другим словом назвать это существо язык не повернулся бы. Глаза – настороженные, дико бегающие по сторонам, с блестящей на поверхности злостью… Такие глаза могли быть только у волчонка. Даже если бы он был чистым, причесанным и нарядным. А существо, которое пыталось вырваться из цепкой хватки, ничем из этого списка похвастаться не могло. Грязная, во многих местах продранная куртка, на пару размеров меньше, чем нужно бы… Голая тонкая, в черных и серых разводах шея, такое же грязное лицо, с запекшимися губами, в царапинах, с густыми бровями, сведенными на переносице. Руки торчали из обтрепанных рукавов, красные, обветренные… На ногах – тонкие разбитые в хлам тапки. Не по погоде и не по сезону. На все это было противно смотреть. И даже почти жалко.

      Диссонансом была только шапка: натянутая до самых бровей, она была практически новая. Похоже, утащенная. И не факт, что не на этой же АЗС.

      – Сам ты крал! Воды уже людям жалко! – Звереныш выплюнул эту фразу не по-детски хриплым баском. Закашлялся. – С тебя кипятка убудет, что ли? – От кашля, рвущегося из самого нутра, согнулся пополам. Но зверь, считавший себя приличным человеком, руку пацаненка так и не отпустил. Только вцепился крепче.

      – Откуда я знаю, что ты там по карманам распихиваешь? Еще и стаканы хватаешь своими грязными лапами! – Брезгливо отодвинул подальше тот самый бумажный стаканчик. Вода в нем безнадежно остывала…

      – Ты что, реально ребенку кипятка пожалел, убогий? – Рядом взорвался Сашка.– Совести у тебя нет, урод…

      – Тихо! Молчать всем! – Пришлось одергивать снова парня. Игорю история совсем не нравилась. Не любил чужие проблемы. Поговорка про дорогу в ад, выстланную благими делами, он заучил тысячекратно. Больше проверять не хотелось. Не бывает исключений из таких правил

      Но отвращение, которое вызвал этот мерзкий неопрятный старикан, не позволяло развернуться и уйти. Поставить упыря на место –