Оборотень по объявлению. Моя строптивая пара. Наталья Буланова

хватку, и я выскользнула из любовно-принудительного объятия. Необъяснимое желание разорвать контакт как можно скорее не отпускало, пока я не взглянула в зеленые глаза.

      Мун впервые не смотрел на меня, хотя я знала, что стоит побежать – и все внимание мигом сосредоточится на мне. Поймает, схватит, увезет, стоит только спровоцировать охотничьи инстинкты.

      Лицо мужчины выглядело устрашающе, а аура агрессии придавливала к полу. Хотелось забиться под стол и не вылезать оттуда, пока буря не утихнет.

      – А? Иди на хрен! – пренебрежительно отмахнулся грязной тряпкой слов Паша. – Не лезь не в свое дело!

      Плечи развернул, лицо вытянул вперед, подбородок вскинул. Но все эти рефлекторные движения тела на вызов смотрелись жалко рядом с оборотнем. Тому стоило лишь чуть склонить подбородок, чтобы стало понятно: конец котенку.

      Почему Мун вмешался? Следил за мной? Подумал, что обижают?

      Черты лица мужчины медленно вытягивались, и в один момент я испугалась до икоты, что он обернется в волка прямо здесь – и тогда всем крышка. Внутри зрела уверенность, что отсидеться в стороне в этом случае не получится. Одно дело – держать под контролем только мой язык, а другое – такой информационный взрыв. Оборотни такого не спустят, можно попрощаться с нормальной жизнью!

      Мун терзал Пашу взглядом еще до броской, как красный флаг, фразы. А после такого вызова грудная клетка оборотня заходила ходуном, я видела, словно под микроскопом, как швы рубашки расходятся, а слух уловил первые предупреждающие трещащие нотки.

      О нет! Только не это!

      Я не могла объяснить себе, почему так сделала. Мое тело было быстрее, чем мозг, или же подсознание знало ответ лучше – не знаю. Но я мгновенно встала между мужчинами лицом к Муну и положила руку ему на грудь.

      Сама смерть на секунду взглянула на меня из глубины диких зеленых зрачков, как только я перехватила взгляд оборотня. Под моей ладонью бушевал пожар – хотелось отдернуть руку, словно от горячей печки, но я чувствовала: сделаю это – и произойдет нечто непоправимое, словно нажму красную кнопку мировой войны.

      Иногда мы действуем инстинктивно, но оказываемся правы. В массаже я часто доверяла своему телу и никогда не ошибалась; даже если пациент был уверен в зажиме или истощении одних мышц, мои руки ощущали настоящую проблему.

      И сейчас я, не отдавая себе отчета, знала, что без моего касания больше не будет ресторана “Белый кролик”, больше не будет Паши. Возможно, больше не будет и меня.

      Позади Муна стоял блондин с цепким взглядом лидера, напряженный до предела. Но стоило мне дотронуться до оборотня, как он на секунду замер, а потом заметно расслабился, словно смерч свернул в сторону от его родного дома.

      Мун был на грани оборота – я это чувствовала. Сейчас на меня смотрел зверь, поэтому я, не убирая руку, попыталась призвать человека, а не волка:

      – Мун! Не надо!

      – Что? Ты его знаешь? Да что происходит? Почему ты его трогаешь? – негодовал позади меня Паша.

      Но я не отрывала взгляда от оборотня, чувствуя, что это будет непоправимой ошибкой. Будто