Летунцы. Анатолий Скала

говорил летунец, я спасу здесь своих детей… Но зачем же здесь он?..»

      Между тем человек с ружьём проскочил сквозь полянку, промчался под вязами, чуть привстал перед домом, пустил на прощание в небо парочку огненных шариков и с какой–то весёлостью вдруг запрыгнул в окно.

      – Вот ты где? – произнёс он, увидев застывшего за простенком Андре. – Ну-ка дай мне сюда свою пушечку, пусть моя пока несколько отдохнёт.

      И он с видимым нетерпением протянул вперёд руку, уверенный что в неё сейчас вложат оружие.

      Андре чуть шевельнулся, показывая, что, действительно: вот он здесь и расслышал вопрос, но не знает чего отвечать – потому что не пушечки, ни какого-нибудь плохонького пулемётика у него с собой нет, и он даже не понимает, зачем они здесь?..

      В то же время он с всё нарастающим интересом начинает приглядывается к человеку с ружьём. И лицо его, освещенное ярким светом луны, начинает казаться ему что-то слишком знакомым и даже похожим на то, что совсем недавно видел он отражённым в стекле.

      «Ну и что? – принимается рассуждать Андре. – Если мир развалился на части, а в небе одна из Земель заменила Луну и вращается вкруг себя, почему бы и мне не иметь при себе собственного двойника? Мне с ним будет сподручнее проводить операцию по спасению детей!..»

      Человек же опять его спрашивает:

      – Как ты думаешь, что сейчас происходит на старой Земле?

      И опять не дождавшись ответа, немедленно принимается отвечать на свой собственный же вопрос:

      – Впрочем, что тебя спрашивать?.. Я и сам не привыкну, что наша Земля развалилась на части, – и сколько их сейчас в мире, не знает наверно никто…

      Он ещё приближается на полшага к Андре. И тогда, наконец, тот включается в разговор:

      – Я думаю, что не менее трёх… Стул и тот, чтоб стоять в равновесии, должен, минимум, быть о трёх ногах! А уж мир и тем более!..

      – Но тогда и нас тоже должно быть здесь трое иль четверо! Где ж тогда остальные? И кто они? – смеётся в ответ человек с ружьём.

      И они, уже оба, всерьёз принимаются рассуждать то о новых орбитах, которые в скором времени установятся у явившихся в конце Света Земель, то о будущем их освоении человечеством …

      Словно после того, как случившийся конец Света придёт к окончательному завершению, у того человечества может быть хоть какое-то будущее!

      И при этом они вовсе не замечают того, что на них давно смотрят из тёмных сеней.

      Это дети. Вернувшись с прогулки, они наблюдают за взрослыми, и раздумывают, можно нет войти в дом? Потом девочка говорит:

      – Знаешь, Глеб, они вышли похожими, наши папы. Я думала, они будут совсем не такими…

      При этих словах её человек с ружьём вздрагивает, но, всмотревшись в белеющие в темноте детские физиономии, вдруг хохочет:

      – Ну, вот мы и встретились. Нас уже стало четверо… Вот ещё популяем по этим жестянкам и двинемся… Кстати, кто знает, что они к нам привязались? И звать-то вас как, наши дети?

      – Меня – Глебом, а Вику – Викторией, – отвечает мальчишка и тут же подталкивает