Записи темной души. Алексей Игоревич Костромин

нос, чтобы мне нечем было дышать, и я открыла рот. Пытались влить. Смеялись, что дыхание могу надолго задерживать, рявкнули: "как ты смеешь ножками нас отпихивать?!". Не получилось влить лекарство (отраву), тогда силой вкололи укол. После него я впала в сон, потеряла волю. Вечером ещё два шприца и так кололи 10 дней по 2 раза – один укол утром, два вечером.

      Потом принесли мне родители мешок с едой и одеждой. На свидание к ним не пустили. Мешок мой врачи перерыли. Руку протянула к мешку – оттолкнули, сказали:" Не лезь куда не надо!". Еду только дали, а остальное в хранилище закрыли. Решётку ломала, руки порезала, на них у меня были синяки. Потом от уколов в бес сознание впала. Язык скрутило, есть не могла. Как можно есть со скрученным языком, если он стоит у тебя поперёк горла?! Судорогой тело свело, в кровати лежала – не могла перевернуться на другой бок. Помню – очнулась ненадолго, когда, шатаясь стояла и в жопу врезались два укола. Сидела на кровати без сознания, уставившись в окно. Рот мне крутило. Сунули мне в руку кружку с питьём, сидела держа её в руке и смотрела в одну точку, потом сознание ненадолго промелькнуло, поднесла питьё ко рту и уронила – пролила мимо рта на себя. Помню – стояла, шатаясь, закатив глаза к потолку и мне в рот совали какую-то таблетку.

      Я есть не могла , без сознания лежала, меня пытались накормить потому, что сама не в состоянии была есть. С кровати заставили подняться, сесть и в рот тыкала санитарка ложку с плавленым сырком, которые мне из дома родители принесли: ложку и сырок. Я даже чай проглотить не могла: долго во рту держала, лежа в постели, пока он сам не выливался – вот так меня обкололи.

      Пришла ко мне на свидание мамка, тогда я немного очнулась. В психушке была специальная комната для свиданий, вот тогда я совершила побег. Мамка с медсестрой болтали стоя возле двери, я была рядом и неожиданно у меня промелькнула мысль, что дверь не заперта! Разум прояснился, я очень быстро, мгновенно открыла дверь (она оказалась действительно незапертой) и выбежала на улицу.

      Местность была незнакомая, но я сориентировалась куда бежать, прямиком добежала до забора и перелезла через него. Недалеко от забора валялся пьяница, пьяный в стельку. Удивительно, пьяницы валяются прямо под забором психушки и их не отправляют лечить! На подгибающихся ногах еле доехала домой. Дома мне никто рад не был. Вопли, крики, плач, истерика – вот то, что меня ждало дома.

      Утром папка поехал в психушку, забрал вещи. Приехав оттуда, сказал – я должна с ним туда ехать, паспорт забрать. Мозги от отравы ничего не соображали: не понимала, что меня обманывают – поехала. Паспорт мне не отдали и опять закрыли в изоляторе. Продолжили накачку уколами. 40 уколов за десять дней сделали. Помню – сидела за столом еле живая, еду силой в рот пихала медсестра Люда, садистка чуть зубы не сломала. Кружку с чаем пихала в рот, да на меня весь пролила. Орала на меня часто. Ещё в рот тоже "лекарство" заливала. Я отказалась пить "лекарство" в столовой, когда она всем его разносила и очередь до меня дошла, тогда она меня схватила, поволокла