Шрамы прошлого. Ирина Грачиковна Горбачева

сразу сообщи, а мы уже в дороге. Тим, тебе всё понятно?

      Отдав последние распоряжения Тиму и Татьяне, Марта чуть ли не выбежала из здания, почувствовав необходимость побыть одной. Убежать от тихих разговоров, от сочувствующих взглядов товарищей. От того, чтобы не разрыдаться у всех на виду. Она села в автомобиль и, отъехав на приличное расстояние от Следственного Комитета, остановила машину и заглушила мотор.

      Закрыв глаза, она мысленно старалась прогнать прочь постоянно всплывающее в памяти последнее фото с места убийства Марка.

      – Выстрел в упор. Криминалисты его труп, естественно, перевернули и сфотографировали. Я не могу видеть его таким, я не могу поверить, что это он.

      Марта вспомнила похороны близких. Когда она смотрела на их безжизненные тела, ей казалось, что в гробу лежат совершенно другие, посторонние люди. Или смерть так преобразила их лица, или её сознание не хотело принять то, что было очевидным.

      – Всё. Так нельзя. Надо взять себя в руки. Никто не должен догадаться о наших отношениях. Дойдёт до верха, сразу передадут дело другому. Тогда я просто умру. Я не смогу ни работать, ни жить. Хорошо, что мы не афишировали наши отношения. О нас знал только ближайший круг. На службе только Таня и Коршунов с Мезенцевым, теперь Тим.

      Марта вошла в издательство и, сразу заметив большой фотопортрет Марка с траурной лентой, быстро проскочила мимо него, боясь разреветься. В приёмной главного редактора молодая девушка секретарь, хлюпая носом и промокая слёзы платком, просто кивнула головой на дверь начальника, показывая, что он в своём кабинете и ждёт её. Главный редактор, седой, небольшого роста, лет шестидесяти, встал из-за массивного т-образного стола и подошёл к Марте.

      – Родион Петрович, – представился он ей и пригласил сесть за стол, – я понимаю, что разговор у нас будет длинным.

      – Посмотрим, – Марта вытащила небольшой блокнот, ручку и маленький профессиональный диктофон. Американский подарок Артёма.

      Родион Петрович нажал на кнопку аппарата и попросил секретаря принести чай.

      – Вы предпочитаете чёрный или зелёный?

      – Можно просто воды?

      – Ира и минералки захвати.

      – Родион Петрович, какое журналистское расследование вёл ваш сотрудник?

      – Марта Леонидовна, да бог с вами! Какое расследование? Наш журнал… мы даже не занимаемся политикой, – редактор покраснел, нервно отхлебнул чай и, всё ещё смущаясь, поднял глаза на Марту, которая пристально смотрела на него.

      – Родион Петрович, – тихо, но строго обратилась к нему Марта, – давайте договоримся, – она не успела высказать ему суть своей претензии, как главред перебил её.

      – Ладно, ладно. Но вы поймите меня, журнал чисто рекламный, мы редко поднимаем острые темы. Это в Москве Марк в своё время работал в «Московском комсомольце» и я понимал, что наш журнал просто трамплин для него. Вернее, денежная подушка. Вы сами понимаете, гонорары у нас не рядовые. Но я не хотел терять такого профи, удерживал его всеми силами, хотя