Жена моего брата. Оле Адлер

найдет Марата. Не переживайте.

      Прикрыв глаза, я абсолютно честно ответила:

      – Я и не переживаю. Спасибо, что побеспокоились.

      Если кто-то и посмел бы вытащить Марата из койки подружки, то только его отец. Не скажу, что я жаждала видеть мужа, но он вряд ли посмеет пропустить день появления на свет сына.

      Я на самом деле не переживала за Марата, за роды. Почему-то мне стало легко и спокойно. Уверенность, что все пройдет хорошо, была такой твердой, почти осязаемой. Возможно, это от препарата, который мне вкололи. Или же я просто устала от терзаний и слез. У меня кончились нервы.

      Совсем скоро схватки стали совсем болезненными. Врач проверял меня регулярно, сестра не отходила вовсе. Буквально через два часа после прибытия в госпиталь, я родила.

      – Мальчик. Пять пальчиков на руках и ногах. Волшебна палочка и маракасы, – оповестила неонатолог.

      Я рассмеялась сквозь слезы.

      Мне на грудь положили маленького крикуна, и я пропала. Впервые в жизни я окончательно и безнадежно влюбилась. Мое сердце и душа теперь принадлежали ему.

      Я смутно помнила то, что было после родов. Малыша забрали, меня отвезли в палату. Я крутила в руках телефон, но так и не набрала мужа. Отец найдет его и скажет.

      В какой-то момент мне показалось, что я им не нужна. И мой ребенок тоже. От этой мысли накатило какое-то умиротворение, даже счастье. Я заснула, а открыв глаза, увидела на стуле у моей постели Алана Динаровича.

      Пристально глядя на меня своим тяжелым взглядом, Батурин старший проговорил:

      – Марат умер сегодня ночью.

      Глава 2. До и после

      – Марат умер сегодня ночью, – сказал Батурин старший фирменным голосом, в котором не было эмоций.

      Он и на свадьбе так меня поздравлял и с беременностью. А теперь вот сообщил о смерти моего мужа, своего сына. Жуть в том, что я почти ничего не почувствовала. Алан продолжал смотреть на меня, а я молчала. Лишь через какое-то время просто кивнула.

      Батурин встал со стула, пошел к двери. Похоже, он сделал все, что хотел и теперь собирался уйти. Но в этот момент в палату вошла медсестра. Она катила кювет с моим сыном.

      – Дедушка примчался? Принимайте, принимайте богатыря. Мамочка молодец у нас. Отдохнули, Елизавета Дмитриевна? Все хорошо?

      Я снова кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Малыш спал. Сестра, оценив ситуацию, решила ретироваться.

      – Я через десять минуточек зайду. Дам вам время побыть с маленьким.

      – Спасибо, – неожиданно поблагодарил ее Алан.

      Он подошел к кювету и смотрел на ребенка. Долго. Молча.

      Во мне все кипело и бурлило. Я чувствовала себя выжатой и обессиленной после практически бессонной ночи, но даже слабость не мешала моим инстинктам сигналить об опасности. Я едва сдерживалась, чтобы не вскочить и не закрыть собой ребенка. Одно неверное движение Батурина, и я бы вцепилась ему в горло.

      Но он стоял, почти не дыша, смотрел на внука, а потом выдал:

      – На тебя похож.

      – И слава богу, – не сдержалась я.

      Алан резко повернул голову, пронзая меня хищным взглядом, но почти