Потерянная рукопись Глинки. Людмила Львовна Горелик

и восхищение рвались наружу, требовали выражения.

      Лиза сидела совершенно ошарашенная, она не могла вымолвить ни слова. Окружающие тоже молчали. Гости, воспитанные в сельской усадебной атмосфере, были ошеломлены. Никто ничего так и не сказал об этом происшествии ни во время свадьбы, ни после. Младшая сестра Глинки Людмила через много лет вспоминала об этом эпизоде с ужасом.

      Влюбленность Глинки, по-видимому, была взаимной. Никаких свидетельств о том, почему эта чистая и светлая юношеская любовь не получила развития, время не сохранило. Легко догадаться, впрочем, что мешала родственная связь, пусть и не слишком близкая. Родители композитора поженились в свое время, будучи троюродными братом и сестрой. Им пришлось преодолеть немало трудностей и приключений, включая похищение невесты. Они вряд ли обрадовались бы повторению своей истории в судьбе сына. Да и Алексей Ушаков, скорее всего, не дал бы согласия на брак дочери с ее троюродным дядей. Второй (и не менее важной!) помехой была молодость Глинки – ему шел двадцать второй год, планы были большие. Он подавал надежды как музыкант и твердо знал, что будет учиться дальше: совершенствовать исполнительское мастерство, мечтал заняться и сочинением музыки. В ближайших планах было длительное путешествие по Италии и Германии с целью лучшего знакомства с европейской музыкой.

      При всей чувствительности натуры Михаил Глинка был человеком достаточно трезвомыслящим. Артистическая утонченность вполне уживалась в его характере со способностью к житейскому расчету. Пережив гамму тончайших любовных чувств, Мишель Лизе предложения не сделал, отлично понимая, что этот брак по многим причинам невозможен.

      Девушка и в дальнейшем сохранила со всеми Глинками родственные отношения, помогала матери Мишеля и ему самому в каких-то бытовых вопросах. Замуж она вышла очень поздно, около сорока лет, за некоего Мицкова, председателя Смоленской палаты уголовного суда. Детей не имела.

      Глава 2. Даша, Нинкина внучка

      Елена Семеновна старалась звонить Даше хотя бы раз в два дня и заходила к ней каждую неделю. Племянник Юра с семьей не вернулись еще из Пржевальского, остались на даче на осень. После Юркиной женитьбы у них оказалось две квартиры. Племянник с семьей остался в дедовской, на улице Бакунина, а Елена Семеновна теперь жила по большей части в однокомнатной квартире его жены Маши. Однако на время отъезда «детей» (так она называла семью племянника) Шварц предпочла вновь поселиться в большой квартире на улице Бакунина[1]. Отчасти она сделала это ради Даши – отсюда ближе к ней идти. Даша была внучкой ее очень давней и хорошей знакомой; в какой-то период, в ранней молодости, они, пожалуй, дружили.

      Нина Леонова, Дашина бабушка, с детства жила в одном доме с Лелей Шварц. Дом этот огромный – по сути, пять самостоятельных домов, составляющих изощренную, однако не лишенную изящества фигуру, – в Смоленске он известен под названием Пентагон. За конфигурацию

1

Про Юркину семью и обе квартиры читай в романах «Русское сокровище Наполеона» и «Утраченный дневник Гете»