Ловец. Анастасия Медведева

чёртов заказ! – повышая голос, отрезает парень.

      Разворачиваюсь, чтобы вернуться, но он хватает меня за запястье:

      – Я тебя не отпускал.

      – Ты делаешь мне больно, – произношу так тихо, как только могу.

      – Скажи, кто тот смертник? Просто назови имя, и я от тебя отстану.

      – Ты про кого говоришь? – наконец, поворачиваю к нему голову и встречаюсь взглядом, – Про того человека, что защитил меня от твоих отморозков?

      – Девка-то нарывается, – замечает низкорослый, который с самого прихода в кафе не отрывал от меня пристального взгляда.

      – Рот закрыл, – ровно осекает его Джэ Хва.

      Тот быстро отводит взгляд.

      Смотрю на низкорослого, затем на второго детину. Потом на Джэ Хву.

      – И это твой уровень? – спрашиваю спокойно.

      Его отец никогда не нанимал шпану с улицы. Эти же… телохранители существенно принижали статус своего нанимателя.

      – Не выводи меня, иначе на деле узнаешь, какой у меня уровень, – холодно произносит сын господина Кана, и я слышу откровенную угрозу в его словах.

      – Я понятия не имею, кто тот человек. Но он защитил меня от домогательств твоих новых телохранителей. Поэтому, – выдёргиваю свою руку, стараясь не смотреть на запястье, на котором к вечеру явно расцветёт синяк, – даже если бы я знала его в лицо, я никогда бы тебе об этом не сказала.

      – Нарываешься.

      Одно слово, а у меня мурашки по спине побежали. Да, я никогда не позволяла себе ничего подобного в отношении Джэ Хвы. Я вообще старалась не общаться с ним – насколько это было возможно.

      Но парень всегда находил способ влезть в зону моего комфорта.

      – Ты сейчас можешь сделать очень большую ошибку, Стася. Моё терпение тоже не безграничное. Не делай меня своим врагом, – произносит предупреждение Джэ Хва, а затем резко поднимается с места, вырастая надо мной. Машинально отступаю. При этом ничего ему не отвечаю – и так уже наболтала лишнего. – На чай, – он бросает пару крупных купюр на стол и выходит из кафе; вслед за ним выходят и его костоломы.

      Провожаю взглядом их процессию. Затем невольно оборачиваюсь на столик кареглазого…

      Чёрт. Кажется, он всё видел. Хорошо, хоть не понял… Но по взгляду можно понять: увиденное ему не очень понравилось.

      Поджав губы, смотрю на купюры на столе.

      Идиот. Кто оставляет «на чай» две тысячи, не сделав заказа?.. Забираю купюры и иду на своё место. Если он думал меня оскорбить или как-то выпендриться передо мной – то просчитался: я не выношу людей, которые не знают цену деньгам. Зато очень хорошо знаю, на что их можно потратить, когда они мне достаются.

      – А ты не гордая, – замечает Карина с усмешкой.

      – Ты про что? – ровным голосом спрашиваю.

      – Про деньги, – бросает мне девушка.

      – Думала, я не возьму, и надеялась, что тебе достанутся? – прямо спрашиваю у неё, останавливаясь и разворачиваясь к ней всем телом.

      Вижу, что Карине нечего ответить, поэтому несколько секунд она молчит.

      – Я вот всё понять не могу: что с тобой не так? – наконец, спрашивает она, склонив