Хан. Рождение легенды. Дмитрий Серебряков

жизни. Если клонит в сон, спите. Воспоминания и сон – вот главное оружие против времени». Эти фразы остались с Хосе на всю жизнь; тогда это помогло. А сейчас это изменило его состояние. Ленивый и глупый не увидит, тупой не поймет, а умный всегда найдет чем заняться. Если память при тебе и сознание ясное, то время уже не становится столь безумно тягучей субстанцией. Оно опять течет нормальным и даже быстрым потоком. Хосе работал. Он вспоминал каждый шаг, каждое движение в здании лаборатории. Кадр за кадром, он анализировал реакцию сотрудников на себя. В совпадения он не верил. Если враги взорвали лабораторию, значит, его кто-то узнал и они решили замести следы.

      Время шло, и вот когда Хосе наконец нашел того самого лаборанта, что, скорее всего, и был причиной трагедии, время сорвалось с привязи и события понеслись вскачь. Наверное, именно погружение в глубины своей памяти не дало сойти с ума. Хлынувший поток смутных образов, неясных звуков… и холод, безумно болезненный холод вокруг. Легкие наполнились воздухом, неясные запахи стали ощущаться вокруг. Хосе захотел что-то сказать, но издал только сиплый и глухой звук. Осадив свое желание и подчинив инстинкты, он успокоил волну новых ощущений. Это просто очередной этап лечения. Нужно просто опять ждать.

      Спокойно ждать не вышло. Скоро зрение стало нормальным, а слух отличным, да и обоняние вернулось. Но сознание Хосе буксовало в полученных данных, отказываясь верить в реальность происходящего. Сколько раз Хосе повторил мысленно фразу: «Этого просто не может быть, это сон», – уже и не сосчитать… Вот только сон не уходил, а реальность – вот она. С огромным трудом Хосе наконец принял эту новую реальность. Для чего пришлось серьезно пересмотреть собственные идеалы и принципы. Сломать барьер отрицания и окунуться в новый мир и, похоже, новую жизнь. Осознать, что ты – новорожденный ребенок… это тяжело, почти невозможно. Но самое трудное ожидало впереди.

      От осознания своего положения до полного его принятия – огромная пропасть. Только через три месяца Хосе понял, в чем причина его проблем. Мысли. Они будто заторможенные. Ему было неизвестно, что у него просто-напросто отсутствовали в мозге нейронные связи, отвечающие за логическое мышление. Они только-только начали образовываться, как и у любого ребенка. Потому он жил в основном на инстинктах. И только когда связи стали более-менее нормально работать, он смог осмысленно двигаться и пытаться контролировать свое тело. Очень помог прежний опыт лежания в больнице, который уже не казался таким страшным и раздражающим, ибо новое положение было во много раз хуже. Принципы морали и стыда ушли на второй план. Получение питания от груди женщины, которая, скорее всего, была его матерью, и хождение по нужде под себя очень быстро изменили психику Хосе. И если кто-нибудь рассказал бы ему о таком опыте раньше, он бы рассмеялся. Вот только сейчас совсем не до смеха.

      Когда его новому телу исполнилось полгода, он уже пытался вовсю ползать и даже вставать. Но увы, все движения давались с огромным трудом. Даже те сумасшедшие