Грешники и праведники. Иэн Рэнкин

и Ронни Огилви, заполняли какие-то бумаги. Кларк проверила, нет ли на ее телефоне посланий, а Ребус приготовил себе кофе.

      – Молока нет, – предупредила его Эссон.

      – Мы его столько потребляем, что пора бы скинуться и купить корову, – добавил Огилви.

      – Заодно и травка на площади стала бы покороче, – согласился Ребус, выглянув в окно на Гейфилд-сквер. Оконная рама задрожала: внизу проехал грузовик.

      Он спросил у Кларк, не вскипятить ли ей воду, но она грустно покачала головой:

      – Нет, без молока не пью.

      – У меня, кажется, где-то в ящике есть пакетик сухого молока, – сказала Эссон.

      – Сухого? – переспросил Ребус. – У нас что – Вторая мировая? Мне казалось, мы на пороге рождения новой счастливой страны.[5]

      – Только если ты поднимешь задницу, чтобы проголосовать за нее, – упрекнула его Кларк.

      – Я тебе скажу, в каком квадратике я собираюсь поставить крестик. Голосую за пару порций виски после посещения Грейт-Кинг-стрит.

      Но Кларк помотала головой.

      – У меня свои планы на ужин, – объяснила она.

      – Я думал, с этим покончено. – Ребус кивнул на кабинет Пейджа.

      – С этим – да.

      Кристин Эссон решила, что Ребуса необходимо просветить.

      – Одинокая девушка недолго сидит на голодном пайке в этом городе.

      – Знаешь по собственному опыту? – вставил Огилви.

      – Так кто же это тогда? – спросил Ребус, сверля Кларк взглядом поверх кружки.

      – У меня не может быть личной жизни?

      – Бога ради. Если убедишь меня, что у него честные намерения.

      Кларк закатила глаза и решила все-таки приготовить кофе. Но Ребус не сдавался – губы у него вытянулись, он погрузился в размышления. Наконец он вразвалочку подошел к Кларк и шепнул ей на ухо:

      – Юрист из прокуратуры.

      Она на секунду замерла, потом набрала ложку растворимого кофе и высыпала ее в чистую кружку.

      – Ну и ну, – сказал Ребус. Теперь она впилась в него взглядом, требуя объяснений. – Когда Макари со своей командой пришла в столовку, – растолковал он, – ты чуть приосанилась и поправила челку. Я было подумал, это ради нее. Не помню, чтобы кто-то из ее сопровождения показался мне умным или красивым.

      – Значит, детектив из тебя никудышный.

      – Это я уже слышал. Так куда он тебя пригласил – надеюсь, в приличное место?

      – Зачем тебе знать?

      – Чтобы принарядиться, тебе понадобится время. Думаю, я мог бы и один съездить на Грейт-Кинг-стрит…

      Но Кларк не дала ему закончить:

      – У тебя все еще «испытательный срок» – не забыл? Чуть что не так – и тебя отсюда вышвырнут.

      – Слушаюсь, босс. – Он помолчал. – То есть ни в какое шикарное заведение он тебя не поведет? Следовательно, он не ахти какое начальство. Только не говори мне, что ты завела себе молокососа.

      Кларк ткнула пальцем ему в грудь:

      – У каждого есть предел терпения, Джон.

      Однако она улыбалась. И

5

Речь идет о предстоящем (на момент действия романа) референдуме 2014 г. по вопросу о независимости Шотландии.