Академия Иллюзий. Любовь на гранях. Дарья Вознесенская

шепотков за спиной. Показалось или нет, что они стали громче?

      На мгновение растерялась, поскольку порядок действий оказался нарушен, но все-таки прошла к «своему» столу, положила на привычное место плащ, а сама отправилась за едой.

      Завтракать не хотелось, но я не ела со вчерашнего утра и понимала, что долго так не продержусь.

      – Этот столик занят.

      Я тщательно прожевала откушенную сдобу – булку только и взяла, да еще несколько кусочков сладкого соледа – и лишь потом подняла голову

      Луиса – Эрика вместе со своими подпевалами стояла рядом, скрестив руки на груди. И смотрела на меня с таким торжеством, что я поняла – знает. О лишении титула тоже знает, а значит вскоре об этом будет говорить вся академия.

      – Да, занят, – мой голос был холоден и размерен, как и всегда. – Мной.

      – А ведь ты не имеешь права тут сидеть…

      – Прости?

      – Это место только для самых высоких родов.

      Она сказала это громко. Очень громко, так что на нас начали оглядываться – если вообще не смотрели с самого начала.

      Согласно неписаным правилам академии столы у высоких, стрельчатых окон, глядящих на внутренний сад, голый по времени года, и правда занимала элита. К которой я до этой поры себя относила. На места посередине садились «середнячки», а безродные студенты жались у входа. И никогда мне это положение дел не мешало…

      – Во-первых, – начала я медленно, – об этом ни слова в уставе Академии. Во-вторых, этот стол давно облюбован Хайме-Андресом.   Сомневаюсь, что ты бы посмела подойти  с такими громкими заявлениями, если бы он…

      – Во-первых, – перебила она меня, передразнивая, – я что-то не вижу здесь твоего жениха. Похоже, он настолько беспокоится за свою репутацию, что даже не рискнул появиться сегодня в академии рядом с тобой.  А во-вторых, не ты ли больше всех хвалилась тем, что благодаря твоему благородному происхождению ты имеешь гораздо больше прав и возможностей в каждой части этого здания?

      Изнутри кольнуло. Не сожалением за свое прошлое поведение, нет… осознанием, что теперь многие мои слова и поступки будут использованы против меня.

      Ведь каждое слово было правдой.

      Я встала, так что Луиса была вынуждена сделать шаг назад, а потом спокойно посмотрела на нее.

      – Знаешь, – сказала почти лениво, –  я чувствую себя оскорбленной…

      Девушка нахмурилась, не понимая, как ей расценивать мои слова. И тогда я продолжила:

      – А ведь если один студент оскорбит другого… – улыбнулась почти хищно, – то второй имеет право на магическую дуэль с предоставлением дежурному магистру причин и обоснований. Как думаешь, сочтет ли тот достаточным факт, что меня пытаются выгнать с моего места за мое положение?  Кто там в этой декаде дежурит? Ах да, Матеус Дави… Если я верно помню, он ненавидит дискриминацию.

      А я помнила очень хорошо.

      Не раз и не два у нас был на эту тему серьезный разговор. Не в мою пользу. Но теперь, похоже, я оказалась по другую сторону. И кто сказал, что не воспользуюсь этим?

      Луиса, бормоча ругательства,