Сердечный водоворот. Анна Яковлевна Яковлева

наглый, зацелованный пес умел манипулировать людьми и играть на публику. Вот и сейчас прикинулся несчастным и завыл, услышав за дверью голоса.

      – И почему телефон отключила? – приставал Аркадий Степанович.

      Для мужчины, которого я знала всего несколько дней, он вел себя слишком по-хозяйски.

      – Не слышала звонка, – буркнула я. Открыла дверь, сняла с крючка и передала Аркадию поводок. – Любишь кататься – люби саночки возить, гринписовец.

      Аркадий Степанович покачал круглой головой, но поводок взял и повел Сойера на прогулку.

      Я тут же пожалела об этом: пока адвокат гулял с моей собакой, мне ничего не оставалось, как заняться ужином.

      Вообще-то готовила я редко, в основном перекусывала. Но гость есть гость. «Повадился, понимаешь, – ворчала я за чисткой картошки. – Пора с этим покончить»

      Я убеждена, что не всех людей можно допускать к плите. Себя я относила к их числу. А в плохом настроении я просто переводила продукты. Вот и на этот раз картошка у меня подгорела.

      За ужином Аркадий высматривал в тарелке съедобную картошку и пытался вести светскую беседу.

      – Чем ты сегодня занималась, как дела в агентстве?

      – Тебе правда интересно?

      – Мне все про тебя интересно.

      – Дела как сажа. Клиентов нет. Сейчас у всех так. Или почти у всех. Я исчерпала все запасы, а тут еще Ухватова…

      – Все будет хорошо, – пообещал адвокат. – Я встречался с Ухватовой, она просит пять лямов на покрытие кредита.

      Я не поверила.

      – Сколько-сколько?

      – Прости за мой французский. Пять миллионов. Так что тебе ничего не остается, как подать иск. И не надо затягивать. Завтра же принесешь мне договор аренды и платежные документы. И забудешь об Ухватовой, – гарантировал Аркадий.

      Видимо, наглость Ухватовой переполнила чашу моего терпения, потому что я прошла в гостиную, открыла бар, который использовала вместо сейфа, нашла и вручила адвокату копии всех договоров аренды.

      – Я так и думал, – проворчал Аркадий, складывая в портфель документы.

      И не успела я моргнуть, как Аркадий полез целоваться. Я прислушалась к ощущениям, ожидая предсмертных судорог. Судороги появились, но совсем другого свойства.

      И я уступила Бирюкову, раз уж как-то вышло, что мы стали сообщниками, то есть, союзниками. К тому же сердце мое было на тот момент абсолютно свободным…

      …В агентстве по-прежнему стояла тишина, клиентов не было.

      Аркадий Степанович на несколько дней исчез с радара, и в мою голову даже закралась мысль, что ему не понравилось со мной… Но я считала ниже собственного достоинства ему звонить.

      Потом глупости сменились ужасами на манер передачи «ЧП недели», и Аркадий Бирюков выступал в роли пострадавшего.

      Однако с Бирюковым все оказалось в полном порядке. Я убедилась в этом, когда адвокат в костюме из небеленого льна и необъяснимого припудренного цвета рубашке без предупреждения появился в моем кабинете.

      – Дата судебного заседания назначена, – сообщил Аркадий, располагаясь на стуле для посетителей. –