(Не)зачет, Хулиганка!. Рин Скай

я, завернув яйца в Дамианово белье спровоцировала их вылупление?!

      – Именно!

      – Вот козел! – от души выругалась я. – Наградил меня четырьмя детьми и свалил в закат! Кстати, а почему их четыре? Было же два яйца, я точно помню! Одно покрупнее, второе поменьше.

      – Наверно, в том что покрупнее были эти тройняшки, – Морган поднесла руку к сплетенному паучьему клубку, который спал у меня на коленях, а мохнатый здоровяк вылупился из яйца поменьше.

      Мы принялись рассматривать живность. Мохнатка разрешала себя гладить, подставляя пузико и головку.

      – Мне кажется, она девочка, – произнесла я, – такая ласковая, и шерсть смотри какая роскошная, с рыжим отливом, прямо как мои волосы.

      – Мама! – будто подтверждая мои слова Мохнатка потерлась головкой об ладонь.

      – А эти трое, больше на блох похожи, интересно, почему они все время спят?

      – Ням-ням! – тут же ответила Мохнатка.

      – Они голодные? – догадалась я, – Ты что, всю скорлупу схомячила, проглотка? – Мохнатка невинно захлопала всеми пятью глазками и приласкалась к моим пальцам.

      – Давай почитаем, чем их кормить, а то с голоду умрут еще, – озабоченно предложила подруга.

      Глава 8

      – Ж-ж-ж – угрожающе летало и жужжало над головой. Но паучат кормить чем-то надо, и потому я, сцепив зубы, балансировала на ветке дерева рядом с осиным гнездом, которое как назло отыскалось только на фасаде двухэтажного особняка господина ректора, прямо на территории Академии.

      В принципе, ничего такого страшного я не делала, просто затихла на ветке, а паучки сами спрыгнули с меня, предварительно закрепившись паутинками, и самостоятельно охотились на осичек, набрасываясь на них и быстро обматывая паутиной.

      Я же занималась тем, чтобы во-время прятаться в листве, если кто-то проходил мимо дерева. Иначе потом долго бы пришлось объясняться, зачем я заглядываю в окна ректорского дома.

      – Мама! – тонко, но требовательно запищали рядом. – Ням-ням!

      Мохнатка сыто икнула и указала лапкой на следующий улей, что находился еще ближе к застекленной раскрытой форточке.

      – Ненасытные проглоты! – любовно пробормотала я, глядя на прожорливых лохматиков и принялась осторожно двигаться к раме.

      В комнате у ректора замелькали тени, а из форточки донеслось:

      – Это уже ни в какие ворота, господин Ротенбергский!

      Маленький низенький дядечка, но с огромным авторитетом, сосредоточенным в районе его внушительного пуза отчитывал Кристиана Ротенбергского как нашкодившего мальчишку. Впрочем, виноватым последний себя не чувствовал, наоборот, расправил плечи, смотрел ясно и спокойно:

      – Я разберусь со всем этим, господин Жуковски.

      Фамилия пузану подходила как нельзя кстати! Ведь смахивал он жука своими усишками, и ими же напоминал моего жениха, ни к ночи помянутого.

      – И когда вы разберётесь, Кристиан? Похоже, вы не понимаете всей серьезности ситуации!

      Я затихла на ветке ни жива ни мертва: