Думер. Игорь Нокс

спросил лысый у остальных.

      – Не припомню, – ответил другой, тоже приближаясь. – Но лучше проверить.

      Мне хватило секунды, чтобы всё понять. Что-то тут у мужиков нечисто, но есть ли у меня выбор? Главное, что улизнул от людей в пальто. Я уже сделал рывок вперёд, намереваясь проскользнуть мимо них в помещение. И почему-то даже не удивился, когда бугай заехал кулаком мне в лицо.

      Опять тьма… Да сколько можно!

      Глава 3

      – Он живой вообще? Заканало ждать, когда выспится.

      – Живой, живой. Евгенича позвали?

      – Едет с Васьки. Шестёрок ореховских просвечивал. Скоро будет, короче.

      Я чувствовал, что недавно кто-то облил меня ледяной водой, с волос до сих пор текло. Но самого момента обливания не помню, очнулся уже после. Приглушённо слышал разговоры. Сперва они казались частью сна, теперь же я начинал что-то понимать.

      Сетчатый металлический стул. Одинокая лампочка, свисающая с потолка. Голые стены. Старый обшарпанный деревянный стол. И трое мужиков – двоих из них я встретил при входе, третий на вид более смышлёный. Свитер с надписью «Boys» даже мог бы придать ему вид интеллигента, но нет: взгляд хмурый и цепкий, чуть ниже уха – длинный шрам.

      Меня даже не стали связывать. Не приковали к стулу, хотя тот сам по себе был жёстко вмонтирован в пол. Одного вида бугаёв было достаточно, чтобы понять очевидное: против них я не выстою даже с ножом, если вдруг решусь. Двое стояли, а тот, что со шрамом, сидел за столом.

      – Зашевелился, – констатировал лысый, усердно жуя жвачку.

      На столе стояла камера, направленная на меня. Большая, вытянутая, с длинным «глазком», подобным телескопу. Камеру включили: спереди горел красный огонек. По всем параметрам происходящее походило на допрос, но только ни разу не полицейский.

      Голова раскалывалась, и уже было решительно непонятно, от чего конкретно – от того, что меня вырубили куда-то в висок, или от общего переутомления всех последних часов.

      – Имя, фамилия, отчество.

      Мужчина со шрамом произнёс это тоном, полным пренебрежения и нетерпения. Будучи руфером, я имел большой опыт общения с охранниками, чоповцами и полицейскими. И едва ли мог вспомнить кого-то из них, кто говорил бы так жёстко и властно. Этот же не испытывал ко мне ни доли сочувствия, что было видно сразу.

      – Думский Артём Николаевич, – честно ответил я.

      – Думский… – задумчиво повторил он, поворачиваясь к своим, и скомандовал: – Фамилию сверь по архиву.

      Один из бугаёв покинул комнату.

      – Как сюда попал? – вернулся к допросу главный.

      – Говорил уже. За мной гнались. Стреляли. Забежал попросить помощи.

      – Из-за чего гнались?

      – Не знаю. Просто появились из ниоткуда и стали стрелять.

      – Где появились?

      – На Лиговском. У этого… хлебозавода. И потом пару раз, пока я бежал, тоже по пути появлялись.

      – Если стреляли, это другие должны были видеть. Видел кто?

      – Конечно.