Булочка для кондитера. Татьяна Кошкина

что-то громко стукнулось о стол. По звуку – тарелка. – Говори, кто он? – прорычал не своим голосом. – Кто этот урод, с которым ты все совещаешься? С директором нашим, что ли? За какие это совещания он тебе так много платит? Какие это услуги ты ему оказываешь?

      Это был опасный момент. Лиля знала, что вот-вот последует. Пора было вмешаться. Превозмогая усталость, встала с кровати и побежала на кухню. Как раз вовремя, отец уже опасной горой направлялся к её миниатюрной маме. Пьян. Красное лицо, как всегда, когда много выпьет. Острый запах алкоголя стоял в кухне, Лилю начало слегка подташнивать.

      – Папа, прекрати! – гаркнула девушка во все горло.

      – А, вот и ты пришла! Заступница! Когда замуж пойдешь, а? Столько лет, а все никто на тебя не позарился! Так и останешься старой девой! Ни рожей, ни кожей не удалась… вот послал бог доченьку, – сел на любимую лошадь, зато отстал от мамы.

      Больше, чем устраивать сцены ревности, подвыпивший отец любил распекать её. Он был разочарован. Воспитывая дочурку, Иван Смирнов ждал, что вырастет фигуристая красавица-дочь, которой он будет хвастаться перед друзьями в гараже. Потом она найдет себе рубаху-парня, он будет вместе с ним чинить свою побитую жизнью девятку. Разумеется, выйдет замуж, родит внуков и все такое прочее. Но вместо этого у него выросла… Лиля. Девушка, которую ни разу по собственной воле не звали на свидание. Только с подачи родителей или с целью поиздеваться, последний парень осилил формат два в одном.

      – Лиль, помоги его уложить, – прошептала мама. Пока отец продолжал в устно-хамской форме прохаживаться по «жирной заднице», «толстому пузу» и виду «беременного гиппопотама». Не в первый раз девушка проглатывала эти оскорбления. Пусть орет, пусть оскорбляет, лишь бы не бил.

      – Попробуем, – также тихо ответила она, скрывая слезы.

      ***

      Её никто не касался так раньше. Нежно, осторожно и в тоже время настойчиво. Эти руки творили магию, самую настоящую магию и не только на кухне. Пальцы коснулись щеки, заставляя бледную кожу вспыхнуть от смущения. Дрожь желания прошла по телу, когда руки медленно двинулись вниз по шее, проникли под ворот блузки, та была уже расстегнута. Тонкая ткань, ластясь к коже, податливо соскользнула с плеч. Лиля невольно подалась вперед.

      – Ты меня поцелуешь?

      – Еще рано, слишком рано для нас с тобой.

      Она проснулась. Одна, в своей постели, тяжело дыша. На лбу выступил холодный пот, в голове активно путались друг с другом мысли. Низ живота ныл, и нет, это были не критические дни.

      – Капец, эротические сны. Я первая в мире девственница-нимфоманка! – Лиля честила себя на чем свет стоит, обхватив ладошками пылающие щеки. Нет, это совсем никуда не годится. Что за сны? Она его даже не знает! Как можно желать прикосновений незнакомого человека? Как можно загораться от таких снов, будто фитиль.

      Тихо, стараясь не топать и не будить домашних, прокралась в душ. Холодная вода привела в норму тело, но не разум. Мозг сошел с ума. Видимо, её вишенка созрела и готова броситься на