Безымянная. Эдриенн Янг

решит отделаться малой кровью. У них были драгоценности с «Жаворонка». Они могли бы уплатить долг Сейнту и начать торговать самостоятельно, шептал тонкий голосок в моей голове.

      Возможно, они вообще не будут искать меня.

      Я заскрипела зубами, уставившись на свои ботинки. Я поклялась не возвращаться на Джевал, но, может, сейчас это моя последняя возможность остаться в Узком проливе. Я крепче схватилась за борт и посмотрела на воду. Прыгну – доплыву до барьерных островов быстрее любого на этом корабле. Спрячусь в ламинариях в бухте. Когда-то же меня бросят искать.

      Вдруг я почувствовала, как по моей коже крадется чей-то взгляд, и обернулась. Клов стоял с обратной стороны штурвала и смотрел на меня так, будто знал, что я задумала. Он впервые, без колебаний, встретился со мной взглядом.

      Убрав руки с борта, я навалилась на него и посмотрела на Клова в ответ. Он постарел. Его светлую бороду исполосовали седые волосы, а под татуировками на руках кожа потеряла свой теплый золотистый оттенок. Но это все еще Клов. Тот же мужчина, который пел мне на ночь старые трактирные песни на «Жаворонке». Который научил меня карманничать в портах и покупал мне красные апельсины на причале в Дерне.

      Казалось, что Клов снова прочитал мои мысли, потому что у него передернуло лицо.

      Я обрадовалась. Я никогда не ненавидела кого-то так, как в тот момент ненавидела Клова. Никогда так сильно не желала, чтобы кто-то сдох. Плечи Клова напряглись, когда я мысленно передала ему свои слова и представила его в ящике, подобном тому, который Уэст сбросил в темные воды. Представила крик, вырывающийся из его глотки. Отчего уголки губ взлетели вверх, но глаза наполнились слезами от боли в разбитой губе.

      Еще недолго он продержал на мне свой мертвый взгляд и, вернувшись к работе, ушел в арочный проем, ведущий в каюту рулевого.

      Мои слезы встретила закипающая в груди злость. Если Клов пошел против Сейнта, то Зола прав: Клов хотел за что-то отомстить и использовал меня для достижения цели.

      Снизу послышались голоса, и я обернулась к пристани, на которую вернулся Сорен с пергаментным свитком в руках. Он развернул его перед Золой, который стал внимательно изучать написанное. Закончив, Зола взял из руки Сорена перо и поставил подпись. Рядом стоящий мальчик налил воск на край пергамента, который Зола прижал своим перстнем торговца. Он заключал сделку.

      Вскоре за ними в ряд выстроились ныряльщики. Нахмурившись, я наблюдала, как Зола медленно шагает вдоль ряда, пристально рассматривая каждого человека. Он остановился, когда заметил, что молодой парень прячет за спиной руку. Зола потянулся ему за спину и дернул правую руку парня: на пальцах была наложена повязка.

      Отпустив его руку, Зола выгнал парня, место которого занял другой ныряльщик, стоявший в ожидании на краю причала.

      И только тогда я осознала, что было на уме у Золы. Мы причалили на Джевал не торговать или запасаться припасами. Также Зола не собирался покупать пиролит. Ему были нужны ныряльщики.

      – Готовьте! –