Подстава. Книга третья. Елена Звёздная

единения с возлюбленным, и бахал для разнообразия окситоцина, вырабатывающегося в моменты прикосновений и сексуальной близости. И все, вот оно счастье.

      Но если взаимности не было, начиналось то еще адище. Сначала субдепрессивное состояние, а затем и депрессивное масштабненько так. И хорошего в этом вообще ничего нет. Если стресс в принципе в адекватном количестве достаточно удобная штука, сродни хорошему стимулятору – помогает справиться с критической ситуацией, то стресс от неразделенных чувств вообще нихрена не помогает. И в итоге теряется желание жить, вкус еды, радость от каких-либо хороших событий. И остаются два пути – либо ты интенсивно грузишь себя работой и физнагрузками, либо здравствуй дистресс. А эта штука похлеще панических атак. Мне, по долгу службы приходилось бывать в затяжных стрессовых состояниях, из которых без психотерапевта и медикаментозной терапии хрен выберешься, но кто бы знал, что с этой хреновой любовью все гораздо херовее! Постоянное возбуждение структур мозга приводит к основательному нарушению биоритмов организма, и к нестабильному атому нестабильно несутся и гормональный фон, и механизмы регулирования эмоционального состояния, и далее по наклонной – прощай сердце и пищеварительная система, привет повышенное давление, язва и инфаркт с инсультом.

      Зашибись просто!

      Кажется, слова «Я люблю тебя» пора переименовывать в «Я по тебе дохну. И если ты, падла, мне взаимностью не ответишь, то я и сдохнуть могу вполне так запросто».

      Млять.

      «Эрих, – позвала мысленно, – слушай, я тут просветилась на тему любви и влюбленности и это – не говори мне больше, что ты меня любишь, ладно?»

      Через две минуты Эрих стоял рядом.

      Переодетый в строгий костюм, злой и слегка охреневший от моего сообщения.

      Меланхолично полюбовавшись им, мрачно добавила уже вслух:

      – И, кстати, ты мне окситоцина не додаешь, сволочь.

      Вконец обалдевший Дагрэй хрипло переспросил:

      – В смысле я недодаю тебе окситоцина?

      – В прямом, – я была серьезна как никогда.

      Эрих пятерней скорее испортил, чем поправил прическу, и практически попросил:

      – Объясни конкретнее, пожалуйста.

      Да без проблем.

      – Обнимашки, Эрих, – пояснила для него конкретнее уже некуда, – мне не хватает как минимум объятий.

      Дагрэй глубоко вздохнул, затем медленно выдохнул и раздраженно произнес:

      – Мы это уже обсуждали, Мелани. И я объяснил, что мои прикосновения наносят тебе вред.

      – Да? – поинтересовалась скептически. – А как тебе такое – язва желудка, гипертония, инфаркт, инсульт и летальный исход?

      Эрих, кажется, посерел.

      – И к слову, по поводу эмоций радости, сейчас процитирую, – и я зачитала вслух, переводя на ходу с гаэрского на тайремский: – «При сильной влюбленности, человек максимально фокусируется на объекте влюбленности. Значимость чувств, особенно сильных, превалирует над долгом и самоотдачей на работе». Так что,