На войне с Понтиаком, или Тотем медведя. Повесть о краснокожих и красных мундирах. Керк Монро

поверхность Лох Мег, и вся природа пребывала в покое. Маленькое озеро, носившее имя из Старого света, находилось в Новом свете, и было одним из множества лесных украшений, покрывавших земли западной части штата Нью-Йорк полтора века назад. Оно принадлежало в соответствии с патентом, выданным английским королем, его верному слуге, Грэму Хистеру, чья храбрость и раны, полученные в боях, сделали его майором Хайлендского полка, когда ему не было еще и сорока лет. Будучи столь щедро вознагражден, майор Хистер со своей молодой женой и полудюжиной верных последователей оставил Старый свет ради Нового и поселился в его глуши. Хотя сначала майор был несколько смущен тем обстоятельством, что ближайший белый сосед находился от него на расстоянии в несколько лиг, одновременно он доволен был тем, что соседом этим оказался его старый друг и товарищ, Уильям Джонсон, благодаря дипломатическим способностям которого сильный союз ирокезов, Шесть Народов, стал союзником англичан и жил с ними в мире.

      На возвышенности, откуда начинался плавный спуск к озеру, которое майор Хистер назвал в честь своей жены, он поставил солидный блокгауз из обтесанных сосновых стволов. За ним по трем внутренним сторонам стояли бревенчатые строения, а в центре был выкопан глубокий колодец. Таким образом, приготовившись к войне еще в мирное время, собственник начал обживать свои владения с таким успехом, что в течение трех лет с тех пор, как было срублено первое дерево, несколько акров угрюмого леса превратились в прекрасные поля. Подрастал молодой сад, небольшое стадо паслось на берегу озера, и во всем видны были признаки процветания и благополучия.

      Военные привычки хозяина заставили его вырубить все деревья на большом пространстве вокруг грубой крепости, защищавшей сокровища его жизни, но рядом с входом он оставил два могучих дуба. Они не только давали благодетельную тень, но и стразу стали признаком, по которому назвали это место жившие рядом индейцы. Поскольку они всегда называли его «домом с двумя деревьями», скоро это название превратилось в «Дом Таутри¹», под которым и стало известно от пресных морей до чистых вод далекого Шаттемука.

      Дом Таутри не только охотно предлагал гостеприимство случайным охотникам, торговцам или путешественникам, которых дела или любопытство влекли в эту дикую местность, но и индейцам, которые все еще во множестве населяли эти леса и даже основали одно из своих селений недалеко от него. С ними, имея возможность убедиться в их верности слову и абсолютной честности, майор Хистер имел дружеские отношения, несмотря на их недовольство тем, что он поселился на их земле. В то же время и жена его благодаря своей доброте и готовности помочь больным и оказавшимся в трудной ситуации вызывала у них чувство глубокого уважения.

      Хотя ирокезы были в мире со своими английскими соседями, долгая вражда не утихала между ними и французскими поселенцами из Канады – на протяжении жизни поколений продолжались столкновения между ними и племенами, жившими вдоль реки Святого Лаврентия и по берегам Великих озер. Самыми заметными из них были оттава, гуроны, или виандоты, оджибве и поттавватоми, которые объединились в союз против своих сильных врагов. Застарелая ненависть ирокезов, взращенная многими поколениями, подогревалась иезуитскими священниками, желавшими торжества своей веры, французскими торговцами, желавшими монополизировать все выгоды торговли с новым светом, и французскими солдатами, стремившимися любой ценой расширить владения своего короля. Так что, под тем или иным предлогом там постоянно проходили военные отряды, которые наносили поражения и сами их терпели, и все это заставляло всех, рискнувших поселиться на границе, жить за стенами из толстых брусьев.

      В этих условиях и в этих обстоятельствах в 1743 году, когда дои Таутри еще пах смолой, сочившейся из пор недавно срубленных стволов, родился Дональд Хистер – такой же крепкий парень, как любой американец в то время, и герой этой повести.

      В тот вечер в середине лета, с которого начался наш рассказ, майор Хистер и его супруга вышли, рука об руку, за палисад, ограждавший их укрепленное жилище, наслаждающей прекрасными видами окружающей природы и разговаривая о том о сем. Этот дом в дикой местности был им очень дорог, потому что долгие годы перенесенных ими трудов и лишений, теперь принесли свои плоды и были наследием их мальчика, которому было сейчас два года от роду, и который сейчас был у них за спиной под присмотром краснощекой шотландской няньки. Наслаждаясь тем, что их окружало, они строили планы на будущее и обсуждали детали предстоящих многочисленных улучшений. На заливе озера должна была быть построена мукомольная мельница, а низину следовало осушить, чтобы расширить пастбище для увеличивавшегося стада.

      Пока они говорили об этом, из глубины леса послышался звук, который заставил их остановиться и прислушаться. Вечерний ветер донес до них звук выстрелов, и, похоже, они сопровождались криками, вырывавшимися из человеческих глоток.

      – О Грэм! Что это значит? – воскликнули миссис Хистер, сжав руку мужа и инстинктивно оглянувшись, чтобы убедиться в том, что дитя ее в безопасности.

      – Ничего, что могло бы тебя встревожить, дорогая, – спокойно ответил майор. – Просто у наших друзей-индейцев какой-то праздник – военный танец, или танец