Сампо. Юлия Григорьевна Рубинштейн

Испытание, микроскопические исследования пока плюс! Химики вот-вот…

      – Не слышишь? Дрын дубовый! Я что сказал? Не слышу ответ!

      – А пошёл ты до самого БАМа! – разъярился Горюнов. И хлопнул трубку так, что она раскололась пополам.

      Остервенело, раздирая по уже имевшимся дыркам, Горюнов стащил носки с ног, зашвырнул их в пространство и плюхнулся на диван, не раскладывая его, так что ступни свисали на пол.

      Таки уволили. Зараза Кречет. Не только приказ показали, с формулировкой «по причине несоответствия должностной инструкции», но и три выговора, задним числом, сегодняшним, вчерашним, позавчерашним. За незакрытие пунктов. Отдельно по «Тезису», по «Windchill» и сегодняшний за хамство замдиректору. Чтоб не оспорил по Трудовому кодексу.

      А хуже всего Томми удружил, из химиков – он вообще-то Фома, но все Томми зовут.

      – На твоё место внука шефа айтишников прочат. Он как раз в Питере что-то заканчивает.

      Да ещё пришёл – а дверь из коридора в комнату нараспашку. И мама – «ты бы носки сменил, что ли». Проходит мимо – лицо отворачивает. Козёл ты, мол, и носки у тебя козлом воняют. Да до каких же это пор!

      Раньше выручала одна вообще-то не очень удобная особенность организма – когда что-то не ладилось, он неудержимо засыпал. В любой обстановке. На работе. Дома за столом. В транспорте, при этом иногда просыпая нужную остановку. Но теперь и не спалось. Горюнов пребывал в зыбком нечто между сном и явью. Как сквозь слой чего-то мягкого и мутного ощущал он руки жены, которые прикасались к его лбу, поднимали ноги на диван, укрывали одеялом. Словно издали слышал её голос, звавший ужинать и бормотавший утешения, голоса и шаги детей, ходивших на цыпочках и говоривших шёпотом – «папе опять плохо». Шевелиться не мог, будто не его были руки-ноги. Не мог ни полностью заснуть, ни полностью проснуться. Мерещились странные вещи – родной институт, каким он был двадцать лет назад, собственная свадьба, на которой он почему-то ожесточённо спорил о преимуществах RISC-процессоров перед «пеньками», рота китайцев – как ни смешно, китайцев! – жёлтых, узкоглазых, на плацу в подмосковном военном городке, и он, рычащий «к паяльникам арш!!!», словом, разная чертовщина.

      И вдруг всё исчезло неведомо куда. Теперь он владел руками-ногами, ясно видел и слышал. В окно глядела луна – маленькая, яркая, как советский юбилейный рубль, наполняя комнату лиловыми тенями. Один в комнате. Один на один с компьютером. И он включил компьютер.

      «…Люди старше среднего возраста, которые сегодня считают будничной нормой управлять работой офиса, смотреть цифровые фильмы, общаться по электронной почте и «зависать» в соцсетях с интенсивным применением, как говаривали в Совдепии, «средств вычислительной техники», при известном напряжении памяти могут воскресить в ней, как начиналась их трудовая биография: размещённый на отшибе, с наглухо забаррикадированными подходами, полумагический-полувоенный корпус-флигель-закуток-сарай, гордо именующий себя «информационно-вычислительный центр» или иной какой центр