Лекарство от скуки. (Не) твоя девочка. Ольга Николаева

Папа записал. А мама потом пошла и поменяла документы. Но я уже привыкла быть Алей и на новое имя не отзывалась. А родители так и не смогли договориться, кто пойдет все менять в третий раз.

      – Понятно теперь, в кого ты такая интересная…

      – Да? И в кого же?

      – В родителей.

      – А мы вот до сих пор гадаем – в маму или в папу…

      – Тут уж, извини, я пока не в силах определиться. Нужно познакомиться поближе…

      – Ну, так приходи в гости. Я познакомлю, какие проблемы?

      – Да хоть завтра. Только время скажи. – Терпеть не мог, когда его берут на понт. Ну, познакомится с родителями, разберется, что там за странная семейка у этой шальной… И не в таких переделках бывали.

      – Нет. Пока рано. Мы еще не до конца убедились, что ты прошел кастинг.

      В чем и следовало убедиться: девчонка сама не уверена в своих силах.

      – На коньках умеешь кататься? – Он подрулил к самому крупному ТРЦ в районе.

      – Нет. Как-то не складывалось…

      – Жаль. А я хотел сводить тебя на каток… – Гулять по кафе и ресторанам с Алей казалось чем-то слишком неправильным. Хотелось чего-то другого, не банального.

      – Почему жаль? Пойдем. Как раз и научишь. – Еще один лукавый взгляд из сотен других, которыми она уже успела обстрелять Виктора. – Хоть чему-то полезному…

      Вот зараза!

      – Хорошо. Пойдем.

      Будет слишком часто падать – сбегут. Главное, чтобы плакать не начала, вся такая непосредственная.

      Ему никогда не нравилось давать девушкам прозвища, называть их телочками, цыпочками, еще какими-то словами, связанными с миром животных.

      Но ничего другого не могло прийти в голову, когда он смотрел на Алю, резвящуюся на катке… Почему-то вспоминалась ферма друга и молодой теленок, которого впервые вывели на свежий воздух, выпустили на молодую сочную травку… Тот прыгал, подкидывая голенастые конечности, носился по загону, врезался в ограждения, разворачивался и снова скакал. И ему плевать было, как выглядит в глазах окружающих.

      Аля так же была счастлива и довольна, несмотря на свои неуклюжие попытки хотя бы просто встать на ноги. Вся врожденная грация девушки, вся ее гибкость, которую невозможно было не заметить и не прикипеть взглядом, внезапно исчезли. Ноги Али разъезжались по сторонам в каком-то независимом друг от друга порядке. Влево, вправо, вперед, назад – он никак не мог сосредоточиться и угадать, куда понесет Алю при следующем движении.

      А эта чумная ухахатывалась. Брякнется на лед, валяется, ждет, чтобы ее подняли, и веселится!

      Удивилась, когда после очередного падения Виктор не выдержал, развернулся и поехал в сторону от нее:

      – Эй, ты куда? Я не дождусь, пока здесь лед растает! Умру от холода и обезвоживания!

      – Он здесь не тает никогда, даже не надейся.

      – Так и я о чем! Ты хочешь, чтобы я ползла за тобой на коленях, да?

      Аля, наконец-то, перестала валяться, уселась на свою многоразово отбитую попу.

      – Сейчас вернусь. А ты попытайся встать. Иначе все себе отморозишь.

      – Мне еще