Семь портретов. Александра Флид

вышла за дверь, подходя к сыну почти вплотную и поправляя ему галстук.

      Надо же, какой он теперь высокий.

      – Я не знаю, понравится ли он тебе, это ведь не твой друг, а мой.

      – Друг?

      – Да, – улыбаясь, согласилась она.

      – Если он твой друг, то я, пожалуй, буду обходительным.

      Открывшаяся за его спиной дверь дома не дала ей сказать, как она гордится им, и она отпустила плечи сына, скрываясь на кухне.

      Уже возвращаясь к плите, она услышала, приглушенный расстоянием и запертой дверью голос Робби.

      «Я провожу вас в столовую».

      Куда делось пожелание доброго утра или хотя бы простое приветствие, было непонятно. Если сейчас это значило быть обходительным, то Рита явно ничего не понимала в новых манерах.

      Когда она вошла с подносом в столовую, мальчики уже вели довольно оживленную беседу.

      Наверное, стоило раньше познакомить сына с Артуром. Теперь он казался на удивление раскрепощенным, достаточно дружелюбным и оживленным. Она никогда прежде не видела Робби таким естественным и активным в разговоре. Артур тоже казался менее смущенным – он охотно отвечал на все вопросы и даже смеялся.

      Она тихо присела за свободный край стола, наливая чай и одновременно наблюдая за ними. Для нее было важно то, как именно они говорили, и она не старалась вникнуть в смысл беседы. В конце концов, это был их разговор, а ей оставались лишь выражения лиц, жесты и эмоции.

      – Мама, Артур приглашает нас пройтись по ночному городу сегодня вечером. Он утверждает, что там можно увидеть много интересного, – повернувшись к ней, неожиданно сказал Робби.

      – Что ж, если он так говорит…

      – Так вы согласны? – с такой неприкрытой надеждой в голосе спросил Артур, что сидевший рядом с ним Робби даже хмыкнул.

      – Почему бы и нет, – неопределенно кивнула она. – Если Робби захочет остаться дома, я отправлюсь сама.

      – Что ж, если ты ему веришь, то отчего я должен отсиживаться в доме.

      Артур настороженно замер – всего на долю секунды. Наверное, подумал, что Робби передразнивает свою мать, копируя одну из ее последних фраз.

      Если он и дальше будет общаться с ними, то поймет, что их отношения невозможно понять стандартным образом, наблюдая и подмечая детали.

      За время отдельной жизни между Ритой и ее сыном создались странные отношения, которые состояли не в том, о чем они говорили, а в том, о чем предпочитали молчать. В недосказанности было больше смысла и тепла, чем в нескончаемых словах.

      Снег все шел, и к вечеру на обочинах дороги выросли внушительные сугробы. Переулок расчищали всего раз, а потому сейчас, когда они шли втроем, ее ноги едва не увязали в пушистом снегу.

      – Я провожу вас до дома, не беспокойтесь, – сразу же сказал Артур, когда зашел за ними в пять часов. – Скоро стемнеет, но омнибусы ходят до восьми, так что мы вполне успеем пройтись, а затем я вернусь домой.

      – Разумеется, – согласился Робби. –