Я тебя у него заберу. Элла Александровна Савицкая

начинает биться чаще.

      – Привет, ребят, – подойдя, Оля здоровается первой.

      – Привет, – парни нестройным хором кивают в ответ, а я чувствую легкий укол разочарования.

      Демьян занят разговором по телефону, поэтому просто мажет по нам приветственным взглядом.

      Злюсь сама на себя за нелепые ожидания. Чего я жду постоянно? Знаю ведь, что между ним и мной огромная пропасть. Что мне самой и жить с моими неуместными чувствами, а все равно глупо надеюсь хотя бы на взгляд.

      Оказывается, ребята уже поели, но от пахлавы не отказываются. Процесс приготовления у нас занимает примерно два часа вместе с остыванием. По-хорошему, нужно дать ей остыть до самого конца и пропитаться, но в нашей семье повелось её есть теплой.

      Когда десерт выложен на блюдо, мы с Олей завариваем чай и выходим на задний двор, чтобы позвать всех.

      – Пахлава и чай на столе.

      Оля широко улыбается, довольная оттого, что впервые испекла что-то сама. Мама не пускает девчонку к плите, аргументируя тем, что может все испортить, а я с удовольствием объяснила подруге азы нашей национальной выпечки. По-моему, каждой девушке полезно уметь готовить.

      – Отлично, я как раз проголодался, – Саша спрыгивает со стремянки и отряхивает руки.

      – Я тоже. Спасибо, девчонки, – Давид следует за ним, но пройдя пару шагов оборачивается.

      – Демьян, идешь?

      Демьян, кажется, даже не собирается присоединяться. Набирает шпателем цемент и размазывает его по кирпичу.

      – Идите. Я доделаю этот ряд и подойду.

      Давид, пожав плечами, отправляется со всеми в дом.

      Я зачем-то остаюсь стоять на месте.

      – Может, сделаешь перерыв? – предлагаю, наблюдая за тем, как Демьян поднимает шлакоблок и опускает его на нижний ряд.

      Мышцы на крепких руках напрягаются, вздувая тугие вены, и действуют на меня подобно гипнозу.

      Понимаю, что слишком пристально осматриваю мужское тело, когда он ловит меня с поличным резким поворотом головы.

      – Я не устал.

      – Просто… чай остынет, – выпаливаю первое пришедшее в голову.

      – Ничего, попью холодный.

      – И пахлава. Она очень ароматная, когда теплая.

      Губы Демьяна вдруг разъезжаются в хитрой ухмылке, полностью меня обезоруживая.

      – Ты соблазняешь меня сладостями, Котенок?

      Дыхание спирает, а внутри словно огромный камень разрывается на тысячи крошечных осколков, врезающихся мне в нервные окончания. Котенок … Он снова назвал меня так. И только попав в фокус хитрых карих глаз, до меня доходит смысл сказанного, вынуждая кровь прилить к щекам.

      – Я не соблазняю. Просто помню, что ты любишь пахлаву.

      Прячу взгляд и понимаю, что лучше будет уйти, потому что веду себя навязчиво и неподобающе, когда он внезапно говорит:

      – Люблю. Но видишь этот цемент, Мариам? – Демьян указывает на железную миску, в которой парни развели цемент. – Нужно его добить. Пока я сейчас вымою руки, избавлюсь от грязной одежды, поем, потом снова переоденусь