Прометей с востока. Геннадий Владимирович Ищенко

не помешал добежать до леса. Ударившись о дерево, Глеб упал, но смог подняться и пошёл дальше, выставив вперёд руки. Пошатываясь и обходя деревья, он брёл, пока не упал в какую-то яму. Удар при падении был не сильный, но его хватило, чтобы потерять сознание. Очнулся уже во второй половине дня. Голова сильно болела и кружилась, но видно было хорошо, и мысли не путались. Его сильно тошнило, а до затылка было больно дотронуться.

      «Чем же это меня так? – подумал он. – Арбалетный болт не нанесёт такого удара. Неужели врезал пращник?»

      Осмотр показал, что, кроме разбитого затылка, других повреждений нет. Кошелёк на поясе сохранился, как и нож в сапоге, но ни лука, ни колчанов с ним не было. Глеб выбрался из ямы и прислушался. Не услышав ничего, кроме пересвиста птиц, он пошёл в сторону дороги. Направление определил по тому месту, где сорвался в яму, других следов на хвое не было или он их не увидел. Первое подтверждение тому, что идёт правильно, Глеб встретил почти сразу. Пройдя несколько шагов, он увидел оба своих колчана. В них остались только две боевые стрелы, одну из них он умудрился поломать, но охотничьи были целы. Лук нашёлся в кустах возле самой дороги. Осмотревшись и никого не заметив, он приблизился к возам. Сено с них сбросили, товары забрали, а лошадей распрягли и увели. У побитых людей только срезали кошельки, забрали оружие и с некоторых сняли сапоги. Приказчик, восемь возчиков и четыре охранника – все лежали на дороге, залитые кровью. Немного поодаль Глеб увидел тела охранников барона. Ни его самого, ни его голубой племянницы не было. Не нашёл Глеб и никаких следов Дарьи. Наверное, тела побитых разбойников зарыли рядом с дорогой, во всяком случае, их нигде не было видно, а земля возле дороги была перекопана. Ему не понадобилось много времени, чтобы определить, куда ушли уцелевшие. Два десятка несущих тяжести мужчин хорошо наследили, тем более что им пришлось раза три-четыре возвращаться к дороге, чтобы очистить обоз и увести лошадей. Лагерь обнаружился в двадцати минутах ходьбы. Такая беспечность объяснялась тем, что это были не настоящие разбойники, а разбитые мятежники. Они не собирались долго задерживаться и знали, что у короля не скоро дойдут до них руки. После боя в лагере не было никакой охраны, и Глебу удалось подобраться совсем близко. Он лежал в кустах, а до сидевших у костров мужчин было с полсотни шагов. Подсчитать пшеков было сложно, но если их осталось больше двадцати, то ненамного. Трое из них были ранены, но могли сами ходить. Единственное, что им мешали делать раны, – это развлекаться с распятой на земле баронессой. Девушку раздели и привязали руки и ноги к вбитым в землю кольям. Голову тоже как-то закрепили, чтобы не кусалась, и по очереди пользовались ею, некоторые, наверное, уже не по одному разу. Барона тоже освободили от богатой одежды, но исподнего не сняли и так привязали к дереву, чтобы он мог смотреть на забаву. Слава богам, что в лагере не было Дарьи.

      Глеб не собирался отсюда уходить, не забрав с собой жизни разбойников. И дело было не в бароне Венецком и его заносчивой племяннице, из-за которых