Не его невеста. Юлия Гетта

кипятком. Я кладу приборы на стол, выпрямляю спину перпендикулярно полу и смотрю на старшего Орлова с неприятным изумлением.

      – Ты что, сейчас пытаешься меня оскорбить?

      – Нет, с чего ты взяла.

      – Я люблю его, потому что люблю, – говорю довольно резко, почти чеканя слова. – Ни за что-то конкретное, а за все сразу. Потому что он – это он. Я понятно объясняю?

      – Ты чего завелась? – негромко спрашивает Глеб, вновь глядя на меня каким-то несвойственным ему взглядом. Будто с теплом.

      Но это ничуть не остужает мой пыл.

      – Ты предположил, что я люблю твоего брата за комфорт! – с тихим негодованием упрекаю я.

      – Я ничего не предполагал, я просто спросил.

      Щеки у меня пылают. Придвигаю тарелку ближе к себе и начинаю налегать на омлет. Потом бросаю, снова поднимаю глаза на Глеба. Он не ест. Сидит, поставив локоть на стол и подперев подбородок, задумчиво смотрит на меня.

      – Значит, ты встал сегодня с утра пораньше, чтобы спросить у меня, люблю ли я Егора? – не могу скрыть в голосе нотки раздражения.

      – Нет. На самом деле, я хотел предложить тебе работу, – невозмутимо отзывается он.

      Теперь приходит моя очередь удивленно вскидывать брови.

      – Какую еще работу? – настороженно интересуюсь.

      – У меня в Черногории остался бизнес. Я собираюсь открыть здесь филиал с последующим переносом «головы» в наш город. Сроки поджимают, искать кадры некогда, а ты отличный специалист. Я помню, как Лида тебя нахваливала. Поможешь мне?

      Я несколько секунд хлопаю глазами, переваривая услышанное. Это настолько неожиданно, что напоминает какую-то нелепую шутку.

      – Но у меня уже есть работа, Глеб… – растерянно произношу, не представляя, как реагировать на такое предложение.

      – Ты можешь совмещать.

      – Ну не знаю…

      – Можешь не отвечать прямо сейчас. Подумай.

      – Хорошо, – киваю, настороженно глядя на него. – Я подумаю. Только скажи, как твое предложение по работе связано с вопросом о моей любви к Егору? Я этот момент что-то никак не уловлю.

      – Никак не связано, – усмехается Глеб. – Можешь считать, что я спросил тебя о чувствах к брату из праздного любопытства. Мы с Егором вчера рассуждали о любви – что это за явление такое, за что можно полюбить человека, а за что нельзя. Мне просто захотелось услышать еще чье-то мнение на этот счет. Вот и все.

      – Вы с Егором рассуждали о любви? – удивляюсь я.

      – Тебе сложно такое представить? – Губы старшего Орлова трогает мягкая улыбка. Это такое редкое явление, что я тут же начинаю несмело улыбаться ему в ответ. – Мы с ним можем открыто говорить на какие угодно темы.

      – И Егор рассказывал тебе… о своих чувствах ко мне? – осторожно спрашиваю я.

      – Ты ведь не станешь просить меня дословно пересказывать тебе наш разговор?

      – Нет, конечно, – снова смущенно улыбаюсь. – Не стану.

      Действительно, я что, хотела, чтобы он мне вот так взял и все выложил?

      И почему это вдруг так меня разволновало? Ну говорил Егор обо мне с Глебом, и что здесь такого. Они же братья. Самые близкие люди.