Не его невеста. Юлия Гетта

взяла? Просто неожиданно все так.

      – Да уж…

      – Малыш, давай, не грузись там. Все будет хорошо. Завтра мы обо всем поговорим. Ладно?

      – Угу.

      – Мы с Глебом, скорее всего, поздно будем, не жди нас. Ложись спать.

      – Угу.

      – А ну-ка улыбнись?

      Эта его фраза всегда действует на меня безотказно. Как бы тоскливо ни было на душе, стоит ему сказать «улыбнись», и я начинаю улыбаться. Даже сквозь слезы.

      Вот и сейчас мои губы против воли растягиваются в разные стороны, и свинцовая тяжесть в груди отступает.

      – Хорошего вам с Глебом вечера, – искренне желаю ему. – Целую тебя.

      – И я тебя целую.

      Сбрасываю звонок и снова кручу руль вправо, преодолевая последний поворот перед въездом на территорию поселка. Подъезжаю к уже ставшему родным коттеджу. Когда его автоматические ворота услужливо отползают в сторону, пропуская меня, сердце в груди предательски ёкает. У двери в гараж припаркован тот самый внедорожник, на котором утром уезжал Глеб.

      Он, выходит, дома?

      Паркую «Камаро» возле джипа, забираю пакеты с покупками из багажника и на негнущихся ногах шагаю к дому. Пытаюсь унять неуместное волнение по поводу возможного присутствия там Глеба, но ничего не выходит. Мысль о том, что мы с ним снова останемся наедине, доставляет дискомфорт.

      Храбрюсь, толкаю входную дверь и едва не сталкиваюсь с ним на пороге. Неловко ойкаю, отступаю назад. Моё волнение многократно усиливается, щеки начинают полыхать.

      На нем уже другая рубашка, в руке – ключи от машины.

      – Глеб, привет! – натянуто улыбаюсь ему. – Уже уезжаешь?

      – Да, собирался ехать. Давай помогу. – Он забирает пакеты у меня из рук. – Куда отнести?

      – На кухню.

      Мы перемещаемся на кухню, Глеб ставит пакеты на стол и разворачивается ко мне.

      – Ты зачем такие тяжелые сумки носишь? Есть же доставка из магазинов.

      – Да, есть. Но мне больше нравится самой бродить между прилавками, всё разглядывать перед покупкой, – скромно улыбаюсь я. – Наверное, я немного шопоголик.

      – Тогда бери с собой Егора. Тяжести не надо таскать.

      Мне хочется сказать ему, что не такие уж они и тяжелые, и потом, я ведь спортсменка, не сломаюсь от двух пакетов с продуктами. Но под его строгим взглядом язык будто к нёбу прилипает, и вместо всех этих слов я произношу короткое:

      – Хорошо.

      Он ничего не отвечает. Продолжает стоять напротив и смотреть на меня, пауза начинает затягиваться.

      – Ты голодный? Есть будешь? – Я подхожу к столу и принимаюсь суетливо доставать покупки из пакетов, только чтобы нарушить эту тишину. – Егор сказал, вы сегодня поужинаете в «Гоголе», поэтому я не планировала готовить ничего существенного. Но могу по-быстренькому что-нибудь сделать для тебя.

      – Спасибо, Настя. Я тороплюсь.

      – Егор говорил, вы в восемь встречаетесь? Ты успеешь съесть салат.

      Не знаю, зачем говорю ему это. Откуда во мне взялось такое навязчивое гостеприимство? Ведь на самом деле очень хочу, чтобы он быстрее уехал. И вздохнуть