Пациент. Джейн Шемилт

и широкие плечи, длинный нос, темно-карие глаза и небольшой шрам справа около губ. Такой тип лица привлек бы мое внимание в толпе. Врачам не полагается думать о пациентах в подобном ключе, но это происходит непроизвольно, из-за привычки оценивать все так, как будто измеряешь рост или вес. Удивительно, как много можно понять с первого взгляда, выводы делаешь раньше, чем сама их осознаешь. Учитывая возраст, пол и имя, с невероятной точностью можно предугадать, в чем будет заключаться проблема, еще до того, как пациент произнесет первое слово.

      – А раньше вы чувствовали себя подобным образом?

      – Не до такой степени плохо.

      – Но у вас уже бывала депрессия?

      – Да.

      – Достаточно сильная, чтобы потребовалось лечение?

      Люк кивнул, но его глаза затуманились, будто он спрятал поглубже какую-то тайну. Никто не выкладывает всю подноготную на первом приеме. Роджер считал, что надо представить себя на месте пациента и ждать, сколько потребуется. Это замечательное правило, но если у тебя море времени.

      – Понятно. Мне важно это знать.

      Он немного расслабил руки на коленях. Мелькнуло массивное золотое обручальное кольцо и золотые запонки.

      – У меня есть все, чего можно желать: красавица-жена, чудесный сын. Вернее, пасынок. И никаких денежных проблем. Пока, во всяком случае. Дела идут прекрасно. – Он говорил сердито, и это было хорошо: с гневом можно работать. Опасность кроется в апатии.

      – А чем вы занимаетесь?

      – Архитектурой. – Тут Люк опустил взгляд, и его голос стал тише – словно он признавался в чем-то личном: – Хотя я больше предпочитаю живопись. Я рисую, когда могу.

      Представители некоторых профессий чаще совершают суицид; в группе риска анестезиологи и фермеры. Ветеринары тоже. Казалось маловероятным, что средство для самоубийства может оказаться под рукой у архитектора или художника.

      – А как у вас в целом со здоровьем?

      – Хорошо.

      – У кого-то еще из ваших родственников бывали депрессии?

      – У отца. Постоянно в это время года. – Люк слабо улыбнулся. – Генетика и погода – убойное сочетание.

      Я отметила, что у него хорошие зубы. Наряду с подстриженными ногтями, это был еще один обнадеживающий признак. Значит, депрессия началась не так давно.

      – Вы принимали какие-либо медикаменты?

      – Таблетки. Не могу вспомнить название, память ни к черту. Все равно они у меня уже закончились.

      Он чувствовал, что депрессия на подходе; она накатывала, предупреждая о себе ревом издалека, как приливная волна, от которой он надеялся убежать, но был слишком занят, чтобы возобновить прием лекарств. У него были заказы в Лондоне, а сейчас он восстанавливал дом в Уилтшире[4] и усадьбу, которую унаследовал во Франции.

      – Это недалеко от города Арль, дом моего прапрадеда теперь принадлежит мне.

      – Арль? – Я вскинула взгляд на календарь, и Люк тоже посмотрел в его сторону.

      – Рядом с моим домом огромные поля подсолнухов. –

4

Графство, на территории которого находится город Солсбери.