Сын полка. Белеет парус одинокий. Валентин Катаев

Они молчали. Немного подумав, Ваня взялся за сапоги.

      – Правильно, – сказал Биденко.

      Ваня натянул белые нитяные носки и нерешительно взял портянки. Он никогда еще не надевал портянок. Он не знал, как с ними надо обращаться.

      Горбунов легонько толкнул локтем Биденко. Ваня сердито нахмурился и покраснел. Он быстро намотал на ногу портянку. Горбунов и Биденко молчали. Ваня взял сапог и сунул в него обмотанную ногу, но она застряла в голенище. Ваня стал тянуть ее назад и с трудом вытащил.

      – Не лезет, – сказал он, отдуваясь.

      Разведчики молчали. Ваня покраснел еще больше.

      – А, черт! – сказал Ваня и снова стал со злобой вбивать ногу в сапог.

      – Не лезет? – сказал Биденко сочувственно.

      – Не лезет, – сказал Ваня кряхтя.

      – Значит, узкие, – сказал Горбунов.

      – Да, – сказал Биденко и вздохнул. – Никуда не годятся сапоги. Испортил проклятый сапожник. Придется их выкинуть. Верно, Чалдон?

      – Не иначе. Давай сюда сапоги, Ваня. Я их сейчас выкину.

      Ваня испуганно посмотрел на Горбунова:

      – Не надо, дяденька. Я их без портянок попробую надеть. Может быть, налезут.

      – Без портянки нельзя. Не положено.

      Неуловимые слова «не положено» привели мальчика в отчаяние. Он схватил сапог и снова стал его натягивать. Он натянул его до половины. Дальше нога решительно не лезла. Тогда Ваня попытался стащить сапог. Но это тоже не вышло. Нога прочно застряла. Ни туда ни сюда.

      – Плохо дело, – сказал спокойно Биденко.

      – Погоди, – сказал Горбунов. – А может быть, не сапог узкий, а портянка чересчур толстая попалась?

      – Ага, чересчур толстая! – неуверенно сказал Ваня, чувствуя, что дело тут совсем не в сапоге и не в портянке и что есть какой-то солдатский секрет, который Горбунов и Биденко отлично знают, да только не хотят ему сказать – испытывают его.

      Мальчик жалобно смотрел на своих учителей, и они не стали его слишком долго мучить.

      – Так что, пастушок, – сказал Биденко строго, назидательно, – выходит дело, что из тебя не получилось настоящего солдата, а тем более артиллериста. Какой же ты батареец, коли ты даже не умеешь портянку завернуть как положено? Никакой ты не батареец, друг сердечный. Стало быть, одно: переодеть тебя обратно в гражданское и отправить в тыл. Верно?

      Ваня молчал, подавленный мрачной перспективой лишиться обмундирования и ехать в тыл.

      – Такие-то дела, Ванюша, – продолжал Биденко. – Но я сказал это только так, к примеру. В тыл мы тебя, конечно, отправлять не будем, поскольку ты уже прошел приказом, а также потому, что сильно к тебе привыкли. Стало быть, одно: придется тебе научиться заворачивать портянки, как полагается каждому культурному воину. И это будет твоя первая солдатская наука. Гляди.

      С этими словами Биденко разостлал на полу свою портянку и твердо поставил на нее босую ногу. Он поставил ее немного наискосок, ближе к краю, и этот треугольный краешек подсунул под пальцы. Затем он сильно натянул длинную сторону