Их жаркий ноябрь. Юлия Бузакина

правду!

      Впервые в жизни меня бил мужчина. Швырнул на пол и жестоко, беспощадно избивал под вой обезумевшей от страха дочки. Я беспомощно прикрывалась руками и глухо стонала. Перед глазами плыли круги, а он не унимался.

      – Советую тебе вспомнить, где твой муж прячет фотографии, – раздалось откуда-то сверху.

      – Я не знаю… не знаю… – беспомощно хрипела я. – Я не видела его много месяцев… он нас бросил…

      – Дэн, хорош ее мутузить! Она ничего не знает. На почтовом ящике висит почти сорок отправленных ему писем, – раздался другой голос где-то рядом со столом.

      И все исчезло.

      Я очнулась на полу от всхлипываний сидящей у меня в ногах Евы. Перед глазами плыли красные круги. Квартира была больше похожа на помойку. Разбросанные вещи, битая посуда.

      – Мама-а-а… мамочка-а-а…. Проснись, пожалуйста, проснись…

      Кое-как села на полу. Вытерла кровь.

      – Ева, немедленно собирайся, – приказала онемевшими губами. – Мы уезжаем сейчас же. Я только умоюсь… и не реви. Мы должны быть сильными. Кроме нас самих нам никто не поможет…

      Дочка затихла. Поднялась с пола и опрометью бросилась к дивану, где лежал ее рюкзачок.

      Мне было больно. Болели ребра, грудная клетка, разбитые губы саднило. Стиснув зубы, я приказала себе подняться и идти в ванную комнату.

      Переоделась, помогла одеться испуганной Еве.

      Эти мрази вынесли из квартиры всю электронику, даже телевизор. Я лишилась сотового телефона и ноутбука, Ева – своего планшета. А еще в нашей квартире больше не было входной двери. Пробитая пулеметной очередью и покореженная, она валялась на полу в прихожей.

      К счастью, пятитысячная купюра, оставленная Константином, осталась нетронутой в кармане моего пальто.

      Я была до смерти напугана. Мы с Евой вышли крадучись из подъезда, и под покровом темноты заспешили к стоянке. Я несла в руках сумку, она трусливо прижимала к груди рюкзак с игрушками.

      Холод давал о себе знать. Он забирался под пальто, заставлял ежиться. Если Хэллоуин и был страшным праздником, то для нас с Евой он стал действительно жутким.

      Мы добрались до стоянки без приключений. Трясущимися руками я открыла ледяной замок и запустила Еву на заднее сиденье своей машины.

      – Пристегнись, мы будем ехать быстро, – приказала дочери, и она послушно принялась дергать ремень безопасности детского кресла.

      Спустя еще несколько минут мы миновали жилые дома и свернули в сторону трассы. Мой «Хендай Солярис» несся по ночной дороге в сторону Краснодара.

      ***

      Время перевалило за полночь, когда мы с сонной Евой добрались до микрорайона, в котором жили родители.

      – Как же так, Аня? – с ужасом взирала на меня мама в прихожей. – Что у тебя с лицом? И почему ты не позвонила?

      – Нас чуть не убили, бабушка! – округлив глаза, затараторила Ева. – Дядьки в черных масках и с автоматами! Они маму били, били…

      – Твою мать!.. – выглянул из спальни мой отец. – Это что такое? Вас хотели ограбить?

      Я взглянула на отца. Наверное, он – единственный мужчина в моей жизни, который ложится