Повенчанная тьмой. Валерия Чернованова

вкус утверждать не берусь, не пробовала. В допотопном сундуке родственница хранила старые рукописные книги с пожелтевшими страницами. Да и вообще, любила захламлять дом всевозможными оберегами и прочими непонятными и, как по мне, совершенно бесполезными вещами.

      – И как объяснишь временную потерю голоса? – задал провокационный вопрос венгр.

      – Гипноз? – предположила неуверенно.

      Этеле негромко хмыкнул.

      – Слушай, ну а что мне прикажешь делать? Поверить во всю эту чушь?

      – Цецилия не имела права забирать у тебя воспоминания и только она может тебе их вернуть, – с какой-то безотчётной грустью произнёс парень, глядя мне прямо в глаза. – Если сейчас улетишь, никогда не узнаешь, что нас с тобой связывало.

      До сегодняшнего дня я была уверена, что больше никогда не увижу венгра, и это не вызывало во мне никаких переживаний. Ни печали, ни сожаления. Ничего. А сегодня, увидев его, почувствовала, как что-то всколыхнулось в душе. Будто нас с ним действительно что-то связывало.

      – Допустим, я встречусь с этой вашей Цецилией. И что потом?

      – Потом, если захочешь, отвезу тебя в аэропорт. – Этеле тепло улыбнулся. – Но я надеялся провести с тобой хотя бы какое-то время. Думаю, ты и сама будешь не против, после того как всё вспомнишь.

      И что же такого я должна вспомнить? Вот ведь… В машину всё-таки села, справедливо решив, что если этой дамочке так приспичило со мной пообщаться, ей ничего не будет стоить нанять ещё одного похитителя и ещё один частный самолёт.

      Пришлось рискнуть. Да и к тому же меня распирало от любопытства выяснить, как Саше или, вернее, Шандору удавалось на меня влиять. В бредовое предположение про гипноз я и сама не верила.

      А ещё мне страх как хотелось познакомиться с родиной моих предков. Неизвестно, когда представится новая возможность побывать в Будапеште.

      Увы, полюбоваться на столичные достопримечательности в тот день мне так и не довелось. Прямо из аэропорта Этеле повёз меня в загородную резиденцию Эчедов.

      По коже пробежал холодок, стоило услышать знакомую фамилию.

      – То есть Цецилия – мать Кристиана?

      – Ты и её не помнишь? – слегка удивился мой конвоир.

      – Нет. А должна?

      – Вы уже с ней встречались, – пояснил Этеле, притормаживая на светофоре.

      Какой-то день сюрпризов, честное слово.

      – И что, – помимо воли голос дрогнул, – Кристиан тоже будет там?

      Венгр скосил на меня подозрительный взгляд:

      – Боишься?

      – С чего бы? – не сумела сдержать нервный смешок.

      Сама не понимаю, почему так разволновалась. Мы ведь были едва знакомы.

      Вроде бы…

      Шандор сказал, Эчед следил за мной, регулярно мотался в Россию. Я поёжилась. Не хотелось бы заиметь себе в поклонники настырного маньяка.

      Пока ехали, Этеле пытался отвлечь меня от тревожных мыслей разговорами о жизни. Расспрашивал об учёбе, о моих подругах, Алисе и Изольде. А я только диву давалась, откуда он так хорошо осведомлён обо мне и моём окружении.

      Ещё