Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход. Александр Прозоров

Леха! Ты что это пить собрался, родимый?

      А Леха уже крышку на бутылочке бабкиной открутил да хлебнуть собрался… только вот принюхался, губы скривил:

      – Это чего это у тебя, Гоша, тут? Спирт, что ли, паленый?

      – Ацетон. Дай-ка сюда бутылку… На другое место переложу, чтоб ты случайно не выпил.

      Свернув на лесную дорожку, Вожников сбавил скорость, но, тем не менее, примерно минут через двадцать «уазик» уже подкатывал к небольшой, огороженной новым забором, усадьбе, у распахнутых ворот которой стояли два снегохода и черный «Хантер».

      – Ты туда, в ворота, и заезжай, это самое, – показал рукой Леха. – Сейчас Иваныч выбежит, сторож.

      И в самом деле, из просторной бревенчатой избы с высоким, под затейливым навесом, крыльцом, навстречу машине выскочил седобородый старик в телогрейке и валенках. В руках старик держал ружье да и вообще, вид имел строгий… Правда, увидев Леху, тут же опустил ствол и широко улыбнулся:

      – А, Лешенька! И Егор Ильич, вижу, с тобой. А мы вас еще раньше высматривали – а все нет, да нет. Вы проходите сразу в баньку – там ждут.

      – Хорошо, – выходя из «уазика», бросил Егор. – Леха, пиво не забудь прихватить. И водку.

      – Да не надо ничего, парни, – осклабился старик Иваныч. – Там есть уже все.

      – Ну, тогда только свою водичку возьму, – Вожников полез обратно в машину. – А где у вас тут баня-то?

      – А вон, мил человек, у реки. Как раз на бережку и будет. Там и прорубь есть – после парилки-то самое оно то.

      Егор поспешно спрятал усмешку – вот уж, действительно, прорубь сейчас весьма кстати.

      – Гоша, ты че там застрял? – оглянулся уже прилично отошедший по нахоженной в снегу тропке Леха.

      Вожников махнул рукой:

      – Да иду, иду уже. Полотенца-то взял?

      – Обижаешь!

      – Да говорю, есть там все, – подал голос Иваныч. – Хорошая у нас банька, по-черному.

      Банька располагалась на крутом бережку, метрах в пяти от затянутой льдом и искрящимся на мартовском солнце снегом реки, тут же дымилась и прорубь, к которой вела синяя нахоженная тропинка – видать, в баньке-то частенько парились и в прорубь понырять любили.

      – Ну, вот и славненько.

      Потерев руки, Вожников обернулся, глянул назад – усадьба была надежно скрыта деревьями, такое впечатление, что здесь вообще одна только та баня – и все.

      – А-а-а! Вот и гости. А мы заждались уже, – скрипнув дверью, выглянул из бани распаренный голый мужик лет пятидесяти в войлочной – для парилки – шапке с серпом и молотом. Крепкий, жилистый, но уже с заметным брюшком, он производил бы впечатление добродушного дедушки из отставных военных, если б не усыпанные наколками руки и плечи.

      – Здравствуйте, Вадим Георгиевич, – наклонив голову, вежливо сказал Егор. – Извините за опоздание – дороги тут не московские.

      – Да уж, не московские. – Встречающий махнул рукой. – Ну, заходите – чего на улице стоять. Сперва попаримся, а потом, за столом – и за дело. Рад тебя видеть, Егор… Это кто?

      – Это