Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход. Александр Прозоров

руками. – Нешто с беглыми не управимся? А Федота-старика, верно, и считать нечего.

      Покачав головой, Афанасий махнул рукой:

      – Ладно, поехали. Вона река – видишь? А дальше, на бережку – сосна кривая, там и развилка. Да приметна – увидим. Ой…

      Какой-то резкий и мощный звук вдруг раздался на всю округу, словно кто-то перекатывал по небу огромные камни или вдруг ударили разом с десяток тюфяков-пушек!

      – Что это, гром, что ли?

      – А и гром! Гроза, – приподнявшись в седле, Тимофей, указывая, вытянул руку. – Вона, глянь, за тем леском – туча.

      – Господи… верно – туча. Зеленая какая-то. Зимой и гроза – нечасто такое бывает. Обычно говорят – не к добру.

      Из зеленоватой, кочками нависшей над дальним лесом тучи плеснула синяя молния, снова ударил гром.

      – Ой, не к добру, – осеняя себя крестным знамением, повторил старшой.

      Тимофей кивнул и тоже перекрестился:

      – Ну, поскачем к развилке, что ль?

      – И где же твоя развилка? – притормозив, Егор посмотрел на своего пассажира – молодого, лет двадцати с лишком, парня, широкоплечего, с круглым и каким-то по-детски наивным лицом. – Проехали, что ли?

      – Ась? – парень недоуменно повернулся, и Егор уменьшил звук магнитолы.

      – Поворот, спрашиваю, где? Ты, Леха, спишь, что ли?

      Парень смущенно потянулся:

      – Да прикемарил малость. Вчера, это самое, зависли с девахами.

      – С Валькой, что ль, продавщицей?

      – С ней… Слушай, а у нее подруга такая коза – ващще, это самое… А вот! – Леха вдруг вытянул шею и показал рукой. – Вон развилка-то! Вот она, повертка!

      – Проедем?

      – На твоем «уазике» – да. А на джипе я б и не пытался. Хорошо хоть не на нем поехали, а то б там сели – кто б вытаскивал?

      – Ничего, до лета уж как-нибудь бы прозимовали.

      – До лета? Не, мне до лета нельзя.

      – Так весна уже – март! Недолго осталось.

      Выворачивая руль, Егор искоса посмотрел на своего напарника, явно не относящегося к людям с изысканным чувством юмора, да и не с изысканным-то у Лехи было туговато. Что и говорить – не семи пядей во лбу парень. Зато человек верный, даже родственник, хоть и дальний.

      – Не, та коза… ващще, это самое, такая оторва! Слышь, Гоша, мы, это самое, два бутыля сожрали, Валька-продавщица – в умат, а эта коза – хоть бы хны, и уж мы с Корягой ее и так, и этак… Ухх!! А потом, это самое, еще за водярой поехали, на Корягиной «десятке», а у нее бампер оторванный и… Короче, это самое, взяли водяры, Вальку разбудили и козу эту… и опять их перли, перли… Потом опять за водярой поехали, а коза эта попросила пива, короче, едем мы такие, а Коряга – в умат…

      Стиснув зубы, Егор прибавил звук – еще летом самолично поставил в «уазик» хорошую акустику – дерьмо не любил слушать, а из музыки предпочитал что-нибудь типа «Арии», «Наив» или там «Король и Шут». И сейчас вот его врубил:

      Два вора, лихо скрывшись от погони,

      Делить украденное золото решили…

      Напарник скривился, словно от зубной боли:

      – Слышь,