Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход. Александр Прозоров

только.

      – Не стухнет, с озера лед добудем – положим. Чего, Егор, варить – рябчика?

      – Можно и рябчика. Соль еще осталась.

      – Еще кореньев добудем, в похлебку сунем – вкусно! – подал голос разматывавший мокрую обмотку Окунев Линь – мужик лет тридцати пяти, борода кудряшками, веселый.

      Дружок его, Иван Карбасов, щурясь от солнышка, довольно смеялся.

      Вожников кивнул на дрова:

      – Мы тут тоже время зря не теряли. Как у вас-то прошло, кроме дичи? Рассказывайте!

      – Сейчас, – отмахнулся Антип. – Поснидаем – расскажем.

      Пока-то да се, покуда посушились, отдохнули чуток с дороги, тут и похлебка поспела – пахучая, жирная.

      Вытащили котелок из печи, на пень большой во дворе поставили, Чугреев – как старшой – махнул рукой:

      – Налетай, робята.

      «Робята» не замедлили налететь и споро заработали ложками. Сначала, как и принято – выхлебали бульон, а уж опосля, опять же, по команде старшого, занялись мясом.

      – Ухх, – не выдержал Федька. – И фуфло фэ кфыфыфко!

      – Чего-чего? – изумился Егор. – Кто тут фуфло?

      – Говорю, и вкусно же крылышко! – прожевав, пояснил отрок.

      Окунев Линь улыбнулся:

      – Да уж, вкусно.

      – Так как прошло-то? – повернувшись к Антипу, нетерпеливо спросил Вожников.

      – Да так, – степенно облизав ложку, старшой сунул ее за пояс. – Местечки надежные заприметили, в одном – там орешник густой – посидели даже, думали, может, да пройдет-проедет кто. Не! Зря надеялись – сыровато еще везде, бездорожно, разве что на холмах токмо. А вот на обратном пути, на борах, на дичину нарвались. Уж теряться не стали!

      – Молодцы!

      Линь Окунев отбросил к забору только что со всем смаком обглоданную косточку:

      – Ты, Антипе, в чьем бору были – расскажи.

      – Да! – хитровато прищурился Чугреев. – Бор-то – самого воеводы, Ивана Кузьмича, боярина Вережского! Про то Онисим Морда младой, Никиты Кривоноса дружок, опосля уж поведал.

      – А чего ж раньше-то не предупредил?

      – Да, говорит – больно уж дичи много, а воеводе – не до того.

      – Хите-о-ор Онисим!

      Ватажники засмеялись, довольно и сыто порыгивая. Многих потянул в сон.

      – А что в городе, в посаде? – все не унимался любопытный Егор. – Есть какие новости? Борисычи где, как?

      – Про Борисычей городские ничего не сказывали, – лениво поковыряв ногтем в зубах, отозвался Чугреев. – Да они ведь про них и не знают. А так новостей никаких нет… Хо! – Антип вдруг саданул себя по лбу ладонью. – Что я говорю-то? Как же – нет. Воеводу-то, говорят, едва не убили!

      – Да ты что! – Вожников удивленно хмыкнул. – И кто же?

      – В посаде болтают – волшбица. Явилась, мол, с дальних лесов, за сестру свою отомстить, сестра-то – тоже ведьма, ее недавно казнили.

      – Так-так-та-ак! – молодой человек, не удержавшись, хлопнул в ладоши. – Вот так новость, а ты говорил – нету. И что волшбица? Схватили?

      – Какое схватили – исчезла!

      – Исчезла?!

      – Никита Кривонос сказал, дескать,