Двор Чудес. Виктор Диксен

hasis>     О горе тому путнику, чьи мирные дела

      На перекрестках города застанет темнота.

          Опять закрою двери, ночь уступая сну,

        И на закате солнце тихонько провожу.

          Давно погасли свечи, и в комнате темно,

      Но не сомкнуть мне веки: не спится все равно.

Никола Буало – Парижские трудности (1666 г. нашей эры)* * *

           Ты двери запри.

            При свете луны

        На прогулку выходят

             Вампиры Тьмы.

      К Пьеро протрезвевшему

             Придут упыри,

          Сдерут с него кожу,

           Сгрызут до кости.

Популярная песенка, которую распевали в сумерках Парижа(три с половиной века спустя, в 299 году эры Тьмы)

      1. Вторжение

      НЕТ БОЛЕЕ УЯЗВИМОГО СУЩЕСТВА, чем спящий человек.

      Во сне мы вновь становимся беззащитными новорожденными. Как эта девушка в огромной кровати, слишком широкой для нее.

      Вокруг все неподвижно, кроме бутона, постепенно увеличивающегося на пеньюаре. Это кровавая роза с медленно распускающимися лепестками по шелку на уровне пронзенного сердца.

      Чем сильнее краснеет цветок, тем белее становится лицо девушки.

      Губы бледнеют в считаные секунды.

      Цвет лба сливается с оттенком серебристых волос, разметавшихся по подушке.

      В глубине удивленно застывших глаз вижу свое отражение, как в зеркале…

      …и понимаю: эта молодая усопшая – я!

      Я резко вынырнула из сновидений, прижимая руку к груди. К тому самому месту, куда смерть вонзила кинжал.

      Кошмар!

      Под судорожно сжатыми пальцами бешено билось сердце: я жива!

      В унисон с его ударами за тяжелыми портьерами окна неистовствовала гроза.

      Я выбралась из потных простыней и прошлась по темным покоям: мне как оруженосцу Короля Тьмы выделили одну из самых больших комнат в Версальском дворце.

      На ощупь нашла и опустилась на стул возле туалетного столика, прокрутила колесико тускло дремавшей масляной лампы, разбудив ее. Из полутьмы свет выхватил бронзовые настенные часы, которые показывали пять утра. Стоял конец ноября, а значит, до восхода солнца оставалось еще более трех часов. Я не могла растрачивать впустую ни единой минуты сна – слишком редкой ценности в моей новой жизни оруженосца. Ровно в восемь – церемония большого отхода Короля ко сну. Я должна стоять перед его усыпальницей вместе с остальными пятью оруженосцами.

      Я поспешно открыла банку с пилюлями из белой ивы[1], откуда взяла сразу две штуки, чтобы унять боль, разъедавшую мозг, – постоянный избыток черной желчи приводил к хроническим мигреням…

      В ожидании, пока средство подействует и вернет меня в объятия Морфея, я рассматривала свое помятое лицо в зеркале, на золотой раме которого дворцовые мастера выгравировали инициалы Д и Г: Диана де Гастефриш. Имя, под которым я жила при Дворе уже месяц. Имя героини, помешавшей покушению на жизнь Короля. Он не ведал, что мое настоящее имя Жанна Фруаделак, что я не благородная дочь провинциального барона, а простолюдинка, вся семья которой была зверски убита королевскими войсками. Что я приехала в Версаль не с целью служить ему, а чтобы подорвать империю изнутри.

      Посреди глухой ночи масштабность моей миссии сокрушала. Я знала, что ложь висит на волоске, и не смела представить, каким мучениям меня предадут, если обнаружат подлог. С момента появления в Версале я жила в постоянной тревоге, мучившей по ночам мрачными сновидениями… вроде сегодняшнего, от которого я проснулась, словно от толчка. Размышляя об этом, я пристальнее вгляделась в свое отражение в поисках черт, которые могли бы меня выдать. Достаточно ли надменна осанка под седой массой волос, заплетенных в косу? Правильно ли поджаты тонкие губы? Достаточно ли презрительны большие глаза?

      Я пыталась изобразить гордую баронессу, однако видела в зеркале потерянную крестьянку, сироту, абсолютно одинокую в этом огромном мире…

      …только действительно ли одинокую?

      Неясное движение в углу зеркала за спиной привлекло внимание.

      Нахмурившись, я прощупала взглядом комнату. В глубине, в стороне от слабого ореола, отбрасываемого масляной лампой, царила кромешная тьма.

      Но все же почудилось будто одна из бархатных портьер мягко колыхнулась. Точно не сквозняк. Вечером перед сном я закрыла окно.

      Внезапная догадка пронзила мозг, словно вспышка молнии, моментально рассеяв головную боль: кто-то проник в мою спальню!

      Я застыла на стуле, внутренности живота сплелись в тугой узел.

      Ночной кошмар был зловещим предупреждением.

      – Кто

1

Данное описание может быть смертельно опасно. Это плод вымысла. Повторение действий героев может быть чревато летальным исходом. (Прим. ред.)