Письма мёртвой Ксане. Евгений Петропавловский

отложил прочитанное письмо и собрался приняться за другое, Ксана подсела сзади – обняла, прижавшись к его спине упругой грудью. И защекотала шею влажными губами:

      – Ты что, явился сюда письма читать?

      – Так я же… Пока ты вещи перебираешь…

      – А я, между прочим, уже закончила – ты не заметил?

      – Не заметил, – только теперь, окинув взглядом комнату, он увидел, что дверцы платяного шкафа закрыты, да и на кровати пусто: Ксана успела сложить все вещи обратно в сундучок.

      – Так что, пойдём ко мне в комнату? – она провела пальцами по тыльной стороне его кисти. – Девушка не хочет ждать, понял?

      – Ну пойдём, – Андрей закрыл папку и стал завязывать тесёмки.

      – А письма – если тебе так уж интересно – можешь забрать себе.

      – Да, в общем-то, любопытно было бы почитать. Нет, серьёзно, я могу взять их домой?

      – Конечно. Всё равно выбрасывать, кому они здесь нужны.

      – Ладно, тогда заберу.

      – Бери-бери. Только пойдём уже скорее, – она встала. Приподняв подол халатика, игриво повиляла попкой; и поманила Андрея за собой.

      Когда они оказались в её комнате, Ксана заперла дверь на защёлку и принялась стаскивать с него рубашку. Её движения были порывисты и – пожалуй, слегка преувеличенно – торопливы. Но Андрею это нравилось. То была игра, в которую они играли каждый раз, когда оказывались наедине.

      Он отнёс её на диван. И, обняв, накрыл своим телом.

      Ксана, щекоча горячим дыханием его грудь, протянула руку вниз – помогла Андрею войти в неё, а затем впилась ногтями в его бёдра.

      – Быстрей! – шептала она. – Ещё быстрей! Ещё!

      Всё-таки удивительно. Четырнадцать лет разницы в возрасте – оказывается, такой пустяк… Четырнадцать лет разделяло их, однако Андрей этого совершенно не чувствовал. Может быть, всё правильно? Может быть, не существовало между ними никакой разницы – да и вообще, не существовало ничего, кроме этого вихря, этого жгучего, несказанного, всепроникающего потока, который неостановимо уносил обоих в упоительно стонущую, кричащую, хрипящую и клокочущую бездну первобытного наслаждения?

      А если так, то чего ещё можно желать от жизни?

      Ничего.

      И, приподнявшись на руках, Андрей не прекращал размашистых движений. Пот застилал ему глаза, стекал по лицу – капли срывались с подбородка и падали на тело Ксаны, вздрагивавшее при каждом его толчке и подававшееся навстречу…

      Пролог – 6

      Дома Андрей перебрал содержимое картонной папки. И убедился, что письма разложены в хронологическом порядке (в конце каждого из них была проставлена дата). Тогда он приготовил себе чай, сделал два бутерброда с варёной колбасой; отнёс всё это на журнальный столик и придвинул его к дивану.

      В комнате было душно. Потому он открыл дверь на балкон и разделся догола.

      Пока совершал эти нехитрые действия, вспоминал вчерашние похороны и всё, что за ними последовало, а также размышлял