Сольвейг и болотное заклятие. Эльза Кексель

я и сама иногда не верю своему счастью! – призналась Голуба. – Особенно после всего того, что мне пришлось пережить…

      – А сейчас ты как оказалась у Чернавы?

      – Меня недавно Тумай привез. Ведь мне рожать скоро, – сообщила беременная, бережно придерживая большой живот. – Знахарка обещала помочь. Она ведь известная повитуха, руки у нее золотые! И рожать мне не так страшно, когда она рядом! Ведьма мне теперь как родная!

      Оля по-прежнему оставалась очень романтичной, поэтому не удивительно, что она сильно вдохновилась историей этой славной пары. Но если бы только попаданка знала, что ее саму вскоре ожидает! Причем, такое, что даже удивительный сюрприз с ожившей жертвой кровожадного змея покажется детским лепетом.

      ***

      Коротая время в ожидании, девушки весело болтали, пока Голуба не воскликнула:

      – А вон и Чернава идет! Легка на помине!

      Действительно, на опушке леса показался высокий стройный женский силуэт. Невероятно царственная осанка и роскошные черные косы сразу свидетельствовали, что это именно знахарка и никто иной.

      – Чернава, дорогая! Здравствуй! – закричала попаданка. Она радостно побежала навстречу и кинулась с объятиями.

      – Вот ты и услышала меня… Наконец-то… – загадочно сверкнув своими магическими глазами, тихо произнесла в ответ колдунья.

      Она хотела еще что-то произнести, но не успела. Ей помешала юркая девчонка, которая вдруг, откуда ни возьмись, подскочила и радостно кинулась к нежданной гостье. Конечно же, это была Малуша, которая, как оказалось, пришла вместе со знахаркой.

      – Ой! Ольга! Подруженька моя! – на всю округу закричала девочка. Она крепко обняла попаданку и громко затараторила:

      – Да где же ты пропадала так долго?! А мы тебя уж так ждали, так ждали! Почитай целых два года, вот сколько ждали! Уж и не чаяли больше когда-то тебя увидеть!

      И вдруг маленькая пастушка неожиданно выпалила:

      – А ведь твой жених-то – живой!

      Эта потрясающая фраза словно ударила гостью кирпичом по голове, да так сильно, что земля тут же медленно поплыла из-под ног. В округлившихся глазах застыли крайнее изумление и вопрос:

      – Что?!

      В это мгновение все замерли. Даже невозмутимая Чернава стушевалась. Она лишь сурово зыркнула на шуструю торопыгу за то, что та совсем не умеет держать язык за зубами.

      – Живой он оказался, вот что! – снова весело закричала девочка, безмерно счастливая вновь видеть свою любимую подружку. – А вовсе он и не помер, красавчик-то твой голубоглазый!

      Наконец, осознав услышанное, несчастная резко побледнела, у нее потемнело в глазах, и она медленно, словно ватная, рухнула на землю без чувств.

      – Малуша, какая же ты – негодница! Вот я тебя сейчас хворостиной! – в сердцах крикнула знахарка. Шустрая девчушка юрко увернулась от ее руки и заканючила:

      – За что, Чернава?! Я же правду сказала! Ведь живой же красавчик-то! Разве нет?

      – Надо прежде думать, а потом ляпать! Чисто корова, которая кидается своими лепешками,