Западня. От него не сбежать…. Мария Высоцкая

ку, поочередно собирая пальцы в кулак, выдыхаю, еле слышно касаясь костяшками деревянной поверхности. На стук это похоже отдаленно. Повторяю действие чуть громче и слышу заветное: «Войди».

      – Здравствуй, Клим, – от волнения мой голос становится высоким и очень писклявым, – спасибо, что…

      – Что? – бархатный и до дрожи волнующий баритон окутывает пространство кабинета. Мне кажется или я реально вижу, как он обволакивает это помещение?

      – …что согласился встретиться, – прочищаю горло, но там по-прежнему сухо. Настоящая пустыня, не могу даже сглотнуть. Хочется пить.

      Нервно разглаживаю ткань джинсов на бедрах. Я намеренно не надела платье, потому что шла на переговоры. Я хочу с ним диалога. Сейчас я не женщина. Сейчас я человек, который просит о помощи. У меня нет пола.

      – Чего ты хочешь? – Клим огибает стол, присаживается на его край и убирает руки в карманы брюк.

      Он высокий, с крепким, до идеальности проработанным в спортзале телом античного бога. Темно-бордовый костюм превосходно сидит на мужском теле, подчеркивая все его достоинства. А в расстегнутом вороте черной рубашки виднеется мощная шея. Встреть я его где-нибудь на улице случайно, точно бы не узнала. Теперь он другой. Клим Вяземский, мальчик из моего детства, парень, чувства которого я отвергла, потому что думала, что люблю другого. Люблю его брата. Тогда я искренне в это верила.

      Лучшим решением будет уйти отсюда, не обострять тот ад, в котором я живу, но я должна довести начатое до конца. Если это поможет спасти жизнь брата, то я готова сделать все, что он мне сейчас скажет. Мне больше негде просить помощи.

      – Рома опять вляпался… – начинаю еле слышно и переступаю с ноги на ногу.

      – Мне это ни о чем не говорит, –он вальяжно приподнимает бровь, а я чувствую себя полной дурой. Ну да, это же не он постоянно вытаскивает моего брата из вечных передряг, и если до сегодняшнего момента я могла разобраться со всем этим сама, то теперь дело набрало обороты и поставило меня в тупик.

      – Мне нужны деньги, Клим. Если я не заплачу до утра, его убьют. Ты же знаешь, Ромка глупый, импульсивный, но он единственный родной мне человек после смерти родителей…

      – Не дави на жалость, Луиза, мне все равно на твои душевные травмы, хотя, знаешь… – Клим прищуривается. – Одна ночь, и я помогу тебе, – он кривит губы в хищном оскале. Чувствует свою вседозволенность.

      – Ты же понимаешь, что после такого я никогда тебя не прощу? Никогда… – шепчу ему прямо в лицо, но разве ему есть до этого хоть какое-то дело? Он хочет унизить. И у него прекрасно получается.

      – Я переживу, Лу-Лу, – Клим снисходительно улыбается, окидывает меня презрительным взглядом и подцепляет пальцами кулон. Да, я все еще его ношу, удивлен? Моя бровь непроизвольно ползет вверх. Он проворно ловит мой взгляд и срывает цепочку. Резко, без сожалений. Все, что у меня остается, – несколько красных отметин с узором плетения цепи.

      – Сними уже эти безвкусные тряпки.

      Он говорит это так обыденно, словно просит меня принести ему чашку кофе. Выпускает из захвата и делает шаг назад. Хищно наблюдает за каждым вдохом. Дает немного свободы, но я продолжаю задыхаться. Смотрю на него и не верю в то, что это происходит с нами.

      Зачем он меня так назвал? Лу-Лу. Дурацкое прозвище из прошлого, из безобидного, счастливого прошлого, от упоминания о котором мое глупое сердце начинает биться чаще.

      Клим прикладывает пальцы к небритому подбородку, прищуривается.

      – Я совсем забыл, ты же спишь с моим братом. Некрасиво получается…

      Он издевается. Я знала, знала, что Клим не сможет обойти Виктора стороной. Сглатываю, сцепляя пальцы тугим замком.

      – Я…

      – Ты его подстилка, я в курсе. Восемь лет в любовницах, все еще надеешься стать женой? – продолжает говорить все то, о чем я стараюсь не думать. Просто живу с этим вот уже восемь лет. Сплю с мужчиной, пресмыкаюсь перед ним, вру в глаза его жене, ненавижу себя за это, но никак не могу от него уйти. И не потому, что люблю, нет, теперь я в этом уверена. Просто он не позволяет мне этого сделать. Крепко держит за горло.

      Вот и сейчас у меня тоже нет выбора. Касаюсь ладонью своего плеча, медленно стягивая пиджак. Ткань сползает по руке вниз и оказывается за спиной. Сглатываю. Мне страшно. Глаза застилает пелена из слез, но я повторяю действие, и пиджак падает к ногам. Как и говорила, если Клим спасет моего брата, я буду согласна на все.

      Запрокидываю голову и вдыхаю аромат мужского парфюма. Что-то терпкое, древесное, с еле слышными нотками табака. За время, что я здесь, впервые смотрю ему в глаза. Янтарные, колючие, но в то же время горящие огнем. Я вижу там азарт и что-то еще, оно дикое, запретное.

      – Я передумал, – Клим подцепляет лямку моей майки указательным пальцем и расплывается в улыбке. Она ослепительна, а еще от нее становится жутко. Черты его лица заостряются, и он проводит пятерней по угольно-черным волосам, поправляя идеально уложенную шевелюру. – Пожалуй, я найду другое применение твоим способностям…

      – Я разберусь с проблемой, но за тобой