Очищение огнём. Владислав Белик

взял блокнот и раскрыл его. Прочитав пару стихов, он слегка покраснел. Двадцатилетний парень способен на такое? Удивительно!

      Среди страниц рукописного текста мужчина нашел конверт.

      – Что это? – спросила Ида.

      – Письмо, может, – предположил Шмелев.

      – Тут не указан адрес, да и марки не налеплены, – Максим посмотрел на Иду. – Могу открыть?

      – Если это поможет – действуйте.

      Макс аккуратно вскрыл конверт. Внутри был вдвое сложен лист формата А4. Мужчина развернул его. Прямо в центре листа идеальным каллиграфическим почерком высечено четверостишие:

      Пламя обуяло мое сердце,

      Я больше не могу терпеть,

      Осталось лишь взять себя в руки

      И продолжить гореть.

      – Тут стих, – сказал Макс.

      Ида взяла в руки лист и проговорила:

      – Славик не умеет так писать.

      – Значит, ему кто-то передал лист со стихом, – предположил Шмелев.

      – Вполне вероятно, – сказал Максим и сел рядом с Идой. – Интуиция подсказывает мне, что стихотворение связано с похищением твоего брата.

      – Думаете? Не понимаю, при чем тут стих.

      Шмелев отставил пустую тарелку и повернулся к Иде:

      – Я видел на фотографии шрам.

      – Точно, Шмелев! Откуда у Славы шрам на шее? – спросил Максим.

      – Помните, у нас в городе горел кинотеатр? – спросила Ида.

      Мужчины кивнули. Тогда много людей погибло. После этого случая по всем кинотеатрам прошелся рейд, проверки были невероятно жестокие. За каждую оплошность штрафовали, будь то плохая проводка или отсутствие огнетушителя. На ушах стоял весь город. Потом добрались до торговых центров и магазинов.

      – Мы с семьей тогда сидели в зале. Как сейчас помню, Шрека первого показывали.

      – Вам крупно повезло, что никто не пострадал, – сказал Максим.

      – Я видела хаос, творившийся вокруг меня. Врагу такого не пожелаешь. Повсюду обгорелые люди, много кого затоптали в той давке, – Ида вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Там Славик получил ожог.

      Она не понимала, почему заплакала. Это было неосознанно. Каждый раз, когда Ида вспоминает тот день, слезы сами наворачиваются.

      – Тише, все уже давно прошло, – Максим обнял Иду.

      – Со мной все в порядке, – девушка сразу встала с кровати, вырвавшись из объятий сыщика. – Какие у вас мысли на этот счет?

      – Лично я пока не знаю, нужно съездить в бильярдную и всех расспросить. Если последний раз его видели там, то мы ухватимся за первую ниточку, – сказал Максим.

      – Ида, ты не против, если мы заберем стихотворение? – спросил Шмелев.

      – Конечно нет. Главное, найдите мне брата.

      – Мы тогда не так хорошо пообщались, – неожиданно сказал Максим. – Расскажи мне поподробнее о Славике.

      – Может, тогда пройдем на кухню? – предложила девушка.

      – Есть еще блинчики? – спросил Шмелев.

      Ида улыбнулась и проговорила:

      – Есть, конечно.

      ***

      Вероника все утро страдала от похмелья, голова безумно