Вне рамок приличия. Друг моего сына. София Устинова

так вышло. Невиноватая я!.. Накажите его!» –  хмыкнул с презрением.

      – Ну ты и тварь! – задохнулась возмущением, рука опять чесалась прописать парню пару-другую пощёчин, хотя я не из драчливых. За мной вообще не водилось махать руками. По большому счёту, Руслан первый, на ком сорвалась. – Я тебя видеть не хочу! – яростно отчеканила, сжав кулаки. – И я не невеста твоего отца! Мы  с ним даже не встречаемся!

      Руслан задумчиво помолчал, его глаза недобро сверкнули:

      – А он в курсе?

      – Да, – неуверенно кивнула. – Но с маниакальным упорством делает вид, что это не так! Впрочем, у вас это семейное, не слышать других, делать, что в голову взбредет и думать, что хочется.

      Руслан продолжал странно смотреть. Колюче, но уже без прежней ненависти:

      – Ты бы ему тогда не потакала, а сказала, как есть, чтобы потом хуже не было. Он жуть как ненавидит разочаровываться в том, что для себя идеализировал.

      – И поговорю, – заверила рьяным кивком, для себя раз и навсегда решив, что с этой семейкой знаться не желаю. – Тронешь меня ещё раз, я тебя убью, – обронила прежде, чем он вышел.

      – Не дразни лихо. Уже говорил, ты умеешь привлечь внимание. А раздразнив дракона мяском, веганом его уже не сделать.

      – А ты не разевай рот на чужое! – швырнула гневное ему в спину.

      – А ты задом не крути! – бросил через плечо, застыв на пороге и придерживая дверь.

      – А ты на него не смотри!

      – Как же не смотреть, если крутишь?

      – Ты напрашиваешься, – процедила чётко понимая, что впервые в жизни НЕНАВИЖУ! И разговоров больше не желала, поэтому придала парню ускорения, толкнув его прочь – в этот раз успев захлопнуть дверь и щелкнуть замком.

      ***

      Приводила себя в порядок быстро. Умылась.

      Уже стоят перед зеркалом без макияжа, скрутила пучок на скорую руку. И только последнюю шпильку вставила в волосы, в дверь настойчиво постучали:

      – Лиза, – Герман подоспел. – Вы ещё тут?

      – Да, – шмыгнула носом, опять  плеснув ледяной воды в лицо.

      Как бы не охлаждалась, я всё равно горела как в огне. И губы, как назло, были вызывающе припухшими. В глазах ненормальный блеск.

      Права Анисимова – у меня на лице написано: «ТРА*СЬ!»

      – Лиза, – продолжал волноваться Герман, – всё нормально?

      – Да, я… – сглотнула сухим горлом и нехотя открыла дверь: – Мне так неудобно перед вами и гостями, – прислонилась плечом к дверному косяку. Я была очень искренна в признании.

      – Вы ищите повод сбежать с вечеринки или разговора со мной избегаете?

      – Герман Анатольевич, я выгляжу отвратительно. – чуть скривилась.

      Громов меня внимательно рассматривал, взгляд темнел, и глаза всё чаще на мои губы опускались:

      – Вы на комплимент напрашиваетесь? – обронил спокойно. – Я не лгу! Вы даже вот такая не накрашенная, по-домашнему уютная, самая красивая женщина из всех, кого видел, а я встречал их очень много.

      – Красота это…

      – Это первое, на что обращают внимание, как бы этого не отрицали, – не дал