Босая для сурового. Екатерина Ромеро

Выходи давай.

      – Я не хочу, пожалуйста! Сходите сами!

      – Вышла, я сказал. Живо. Мы тебя к врачам привезли, не меня.

      – Я не буду. Не буду!

      Кажется, мои вопли слышали все во дворе этой клиники, а также в ее огромном холле. Я даже пикнуть не успеваю, как Всеволод Генрихович с молниеносной скоростью на руки меня подхватывает и несет прямо в здание, никак не реагируя на мои причитания и проклеены. Конечно, в его адрес.

      – Пустите! Немедленно отпустите меня, аа, мама!

      Я ору и вырываюсь из его захвата от страха дикого, однако одновременно с этим мне почему-то нравится оказаться в его крепких руках. Таких сильных, больших, могущественных. А еще от мужчины снова так приятно пахнет, что я невольно вдыхаю этот аромат, и чуть ли глаза не закатываю от удовольствия. Но даже оно быстро заканчивается, когда тигр заносит меня в какое-то помещение с жутким смрадом спирта, и на кушетку небрежно бросает, точно куклу пластмассовую.

      Я быстро по сторонам оглядываюсь, обхватывая себя руками. Малейшее движение или глубокий вдох заставляют стонать от боли в груди. Да что ж такое?

      – Сиди тут. Ни шагу, ясно?

      – Нет, не ясно! Какого черта я тут делаю, вы можете мне пояснить?!

      Конечно, никто даже не собирался мне отвечать. Этот гад просто разворачивается, и выходит, захлопывая за собой дверь, бросая, что называется одну среди минного поля.

      Тут все белое и блестящее от чистоты. За стеклянные шкафами какие-то бутылки стоят, бинты, а еще шприцы. Господи, мне уже кажется, что меня тут просто на части разрежут. Отдельно голова будет, отдельно почки. Мне страшно. Я никому тут не доверяю, и Арбатову в особенности. Холод собачий в этой комнате заставляет съежиться. Боже, неужели это и есть операционная?

      Спустя несколько минут Арбатов все же возвращается, притом не один. С ним женщина какая-то средних лет заходит. По ее белому халату и шапочке накрахмаленной понимаю – врачиха.

      – Виктория, осмотрите эту… хм, особу. Полностью.

      – Особу?! Какая я вам еще особа?

      Вскрикиваю так громко, что бок тут же простреливает новая волна боли. Морщусь, даже кашлять начинаю. Гребаный  Гарик. Гад.

      – Молчать. Рот закрыла и сиди спокойно.

      Его голос. Точно командирский, все приказы мне раздает. Ненавижу! Хмурюсь и отворачиваюсь. От тигра подальше.

      Докторша взглядом меня сразу окидывает. Презрительным и цепким. Не нравится она мне. Точно органами торгует.

      – Предыстория есть?

      – Семнадцать лет. Побои недавно были, вполне возможно, что и проституция случалась. Бездомная.

      – Что? Да я не проститутка никакая, и не бездомная! И не бил меня никто…сама я. Упала. И вообще, восемнадцать мне, уже неделю как стукнуло!

      Отползаю назад на кушетке, когда докторша прямо ко мне подходит, пристально осматривая мою голову. Вскрикиваю, когда она какую-то хрень достает из кармана халата, и начинает мне светить ею в глаза, буквально, выжигая их.

      – Аа! Че вы делаете, с ума сошли? Черт, да вы мне глаза выжжете так!

      Отворачиваюсь,