Дневник таролога, Как научиться гадать за 23 дня. Алла Александровна Бородина

гарантии так сказать. Не стоят ваши умершие родственники за вами и не подслушивают то, о чем вы говорите, можете не переживать и продолжать спокойно о них сплетничать.

      После выписки из больницы, я снова заболела. Фурункулезом. Меня резали. К слову сказать, шрам от той операции заметен у меня до сих пор.

      А родители в это время то сходились, то расходились, выясняя отношения и решая, где и с кем жить.

      В итоге, баба Вера не выдержала, собрала все мамины вещи и выставила ее из дома в полном смысле этого слова. Отвела к свекрови и оставила в подъезде со мной и с чемоданом в руках, зло прибавив:

      – Мужняя? Вот иди к нему и живи!

      Таким образом я оказалась у бабы Нины, а родители по соседству у Александры Алексеевны Шеховцовой, тети Шуры. Снимали у нее комнату.

      Соседская квартира была намного просторней и светлее нашей. И жили в ней всего две одинокие женщины: одна молодая, вторая старая. Поэтому и квартиранты их не столько обременяли, сколько были скорее в радость.

      И именно в этой квартире я впервые столкнулась с необъяснимым.

      Тогда мне было лет пять, не больше, и я жутко испугалась.

      Маленькая сухонькая старушка стояла по середине коридора и, насупив седые брови, грозила мне пальцем. Сквозь нее была видна пестрая занавеска и часть кухни, но в тоже время она была абсолютно реальной. Только протяни руку и…

      И я закричала как ненормальная, а потом долго плакала, и родители меня успокаивали. Они говорили, что мне это показалось или приснилось. Но я знала, что это неправда и продолжала рыдать.

      Спустя какое-то время, я привыкла и к этой старушке, и к другим достаточно странным обитателям соседской квартиры. Но в тот самый первый раз я жутко испугалась и ещё долго не могла забыть скрученную старушку с жёстким взглядом и узловатым указательным пальцем, которым она мне грозила. Тогда я решила, что это была сама Смерть…

      Намного позже я поняла, что это была Евдокия, мать Александры Алексеевны.

      В 1941 году у тети Шуры на фронте погиб муж, и на ее попечении остались престарелая мать и маленькая дочка. Надо было как-то зарабатывать и их кормить. Поэтому теть Шура уходила на работу даже во время фашистской оккупации, а за ее ребенком присматривала старушка-мать.

      Но однажды не досмотрела, и Лида, так звали девочку, вместе со своей двоюродной сестрой выпили вместо воды фурацилина. Племянница тети Шуры Ирина выжила, потому что была постарше и покрепче, а Лида, которой исполнилось всего два года умерла, не откачали.

      – Сами сколотили гроб из досок, я его под мышку взяла, и пошли мы Лиду хоронить. Шли мимо постов. Фашисты только косились, но не трогали, видно понимали куда и зачем идем. Так до самого кладбища и дошли…

      Мы потом много раз ходили с теть Шурой на могилу к ее дочери, относили цветы и поминали. Хорошо помню невысокую светлую плиту с датами и именем и плющ, обвивающий железную оградку.

      Старушка Евдокия очень переживала из-за смерти ребенка и всю оставшуюся жизнь винила себя в случившемся.

      По всей видимости